– Да, наверное, – ответил он и откашлялся. – Пойдем, мы сидим вместе, потому что парень рядом со мной, у которого тоже сезонный абонемент, уехал в командировку в Штаты. Удачно вышло, да?

Они шли к стадиону сквозь море цветов. Красно-белый шарф Адама говорил о его верности команде; Дэн надел нейтрально-коричневую стеганую куртку. Когда они стояли бок о бок у турникетов, Адам, глядя прямо перед собой, сказал:

– Послушай, Дэн, ты большой молодец. Вы через столько прошли за эти годы, и ты все так же заботишься о Лорен. Мы с Рут очень ценим то, что ты для нее делаешь.

– Спасибо, – ответил Дэн и снова залился краской.

Дэн все никак не мог сосредоточиться на матче: доброта Адама застала его врасплох. Его тесть хороший, порядочный человек, который не заслужил такого к себе отношения. Он искоса посмотрел на Адама: тот радостно вскрикнул, когда его команда рванула вперед, потом вскочил – нападающий ударил по мячу, целясь в ворота, но вратарь команды соперников отбил его одним прыжком, и Адам, разочарованно застонав, плюхнулся обратно в кресло. Дэн представил его выражение лица, когда он узнает о беременности – от всех троих на каком-нибудь мучительном семейном собрании или наедине от Рут. Сначала его красивое, открытое лицо расплывется в улыбке: он рассмеется, думая, что над ним пошутили; потом будет в шоке. Разозлится. Разочаруется.

Он, может, и простит такое поведение жене с дочерью – оправдает их безумством материнских гормонов, – но не зятю, от которого он такого не ожидал. Дэн станет виновником, козлом отпущения, тем, кто так подло подставил Адама. Он принял приглашение на футбол, воспользовался гостеприимством и промолчал о неделях обмана и тайной подсадке эмбриона – он предал его доверие. Даже если у Рут случится выкидыш, что наиболее вероятно, Адам в конце концов об этом узнает и осудит его. Когда маленькие человечки в красной форме “Арсенала”, бегающие по полю внизу, окружили своих противников и забили два гола подряд, Дэн уже знал, что должен сделать.

Прозвучал свисток на перерыв между таймами. Адам повернулся к Дэну, и его лицо расплылось в ухмылке.

– Пока что это одна из самых лучших домашних игр в этом сезоне. Я очень рад, что ты попал на такой хороший матч! – Он встал. – Пора отпраздновать!

Дэн поднялся на ноги.

– На самом деле, мне нужно кое-что сказать. – Он закрыл лицо руками и потер ладонями щеки. – Может, найдем место поспокойнее?

Адам удивленно посмотрел на него.

– Хорошо, но давай я сначала угощу тебя пинтой?

Дэниел покачал головой:

– Спасибо, не нужно.

Его лицо было напряженным и бледным.

Они пробирались между рядами красных пластиковых сидений к выходу. Затем Адам указал налево.

– Пойдем спустимся по той лестнице, – сказал он. – Все пошли в бар – на ней меньше всего народу.

Он готовился к плохим новостям: либо Лорен серьезно заболела, либо они решили расстаться. Они протискивались вниз, пока не нашли пустую площадку на первом этаже, и встали в углу лицом друг к другу, прижавшись спинами к стене.

– Ну? – сказал Адам.

Их разговор походил на взрыв в замедленной съемке. Голос Дэна, приглушенный всхлипами, – слезы стояли в глазах, но не капали. Вонь от пива и дезинфицирующего средства. Рут беременна. Ребенком Дэна и Лорен. Если все будет хорошо, она родит в августе. Ветер обдувал лицо Адама, в порывах воздуха ощущался запах мочи. Рут предложила стать их суррогатной матерью. Невероятная жертва, добровольная, они согласились. Не стоит беспокоиться о деньгах: за все платит Дэн. Шесть недель терапии и постоянных осмотров, Рут было физически тяжело. Шесть недель. Обертки от бургеров и целлофановые пакеты кружились у ботинок Адама, словно мухи. Она просила их не рассказывать ему, не хотела его беспокоить, если это ни к чему не приведет. Мимо прошла гогочущая стайка молодых людей, кто-то задел его плечо. Дэн был против тайн, но Рут настояла. Они собирались обо всем ему рассказать на следующей неделе, но он больше не мог этого терпеть. Он надеялся, что Адам поймет. Он же поймет?