– Да ну?

– Ну да, – ответила Алекс. – Перестань хоть ненадолго беспокоиться о маме и для разнообразия подумай немного о себе. Открой бутылочку вина, зажги камин и посмотри что-нибудь на “Нетфликсе”.

– Спасибо за поддержку. Буду держать тебя в курсе.

Рут поднялась с постели и попыталась продолжить работу. Это оказалось непросто: по утрам она просыпалась разбитая и никак не могла сосредоточиться, стараясь прислушиваться к внутренним ощущениям и отслеживать признаки беременности.

На следующей неделе в среду Белла позвонила в десять утра:

– Сможешь найти время и приехать сегодня в офис?

– Прости. – Рут поднялась с постели. – У меня снова была бессонная ночь, никак не могу раскачаться. Но я точно буду к обеду.

– Ты видела рейтинги?

Сердце Рут сжалось: накануне вечером в эфир вышла первая серия “Боли”, и впервые за всю свою карьеру она забыла проверить количество просмотров сериала, над которым работала.

– Пока не успела.

– Попробуешь угадать? – мрачно сказала Белла.

Рут почувствовала прилив тошноты.

– Не томи.

– Началось с трех с половиной миллионов, а через полчаса все обвалилось; до конца досмотрели миллион двести. Канал рассчитывал как минимум на четыре миллиона. Цифры катастрофические, так что о втором сезоне и речи быть не может.

Два дня спустя Рут позвонила руководитель отделения сериалов на Би-би-си Ханна Стимпсон, которая поддерживала “Боль” с самого начала. Она была потрясена тем, что зрители не разделили ее энтузиазм по поводу сериала, но, учитывая цифры, ей нужно было найти “менее заметное место в расписании” для остальных серий. Таковы правила: придется пускать их в ночное время, когда большинство людей ложится спать. Она также упомянула, что из-за сокращения бюджета решение по “Зажигательным девчонкам” и “Куртизанке” будет принято не раньше нового года. Рут винила себя: если бы она поменьше отвлекалась, обе серии уже были бы в производстве.

Адам работал над крупным делом об убийстве. Каждый день, когда здание суда открывалось, он шел прямиком на встречу с остальной частью команды, а когда приходил домой, Рут либо была в своем кабинете, либо уже спала. Внезапно она была слишком занята для готовки, и холодильник опустел. Несмотря на все ее заверения, он знал, что что-то не так. Когда он вернулся из Вены, она и шагу не давала ему ступить, и несколько дней подряд у них был невероятно энергичный секс – казалось, что она только об этом и думала. Затем, как только он к этому привык, она отдалилась и начала постоянно на него огрызаться; и следующие пару недель было то так, то сяк. Что бы он ни говорил и ни делал – все не так; как будто она устроила ему испытание, а он его не выдержал.

Может, она подумывает от него уйти? Жена его друга Джулиуса ушла два года назад, когда ей было за пятьдесят. Абсолютно внезапно. Однажды вечером Джулиус пришел домой после работы и нашел на кухонном столе записку. В ней говорилось, что она больше не может его терпеть, уже много лет чувствует себя ужасно несчастной и больше никогда не хочет его видеть. Джулиус плакал, когда рассказывал об этом Адаму.

Или она серьезно больна и хочет от него это скрыть? Проводить выходные, не вылезая из кровати, – это совсем на нее не похоже, и никогда раньше она не выглядела такой уставшей и вялой. Как будто что-то смертельное разъедало ее изнутри: рак или, может, лейкоз. А вдруг стресс от того, что ей приходилось очень много работать, чтобы зарабатывать на жизнь, довел ее до нервного срыва? Он не выдержит, если с ней что-нибудь случится. Адам знал, что у “Морраб филмз” проблемы, – он слышал, как она говорила по телефону с Беллой об увольнении хотя бы одного члена команды, а может, и больше; во время этого разговора она едва ли не плакала. Но, когда он начал ее расспрашивать, отмахнулась и сменила тему. Если Рут слишком больна, чтобы работать, или ее компания обанкротится, ему понадобится собственный надежный источник дохода, чтобы восполнить этот пробел: пора действовать.

Однажды поздно вечером, когда она заснула, Адам сидел в своем кабинете и дописывал заявку на должность окружного судьи. Кропотливо и тщательно он объяснял, почему соответствует каждому пункту в четырех списках требований, изложенных в примечаниях к анализу самооценки, а затем сократил текст, сделав его речь лаконичнее. Он прочитал подробные инструкции о важности хорошей репутации и подтвердил, что не совершал никаких преступлений или проступков, которые сделали бы его непригодным для работы или поставили бы судебную систему в затруднительное положение. В последний раз просмотрев документы и убедившись, что, насколько ему известно, все, что он сказал, было правдой, он почувствовал ту же волнительную дрожь предчувствия, которая пробегала по нему всякий раз, когда он проходил проверку в аэропорту: он был уверен, что его совесть чиста, но немного волновался, что по незнанию прихватил с собой что-то незаконное. Ночью в половине четвертого Адам нажал “Отправить”, а затем написал Рут по электронной почте, что он сделал. Он старался изо всех сил и надеялся, по крайней мере, на то, что этого будет достаточно, чтобы попасть на собеседование. Если все получится, то груз ответственности на ее плечах станет легче, и в их отношениях откроется новая глава. Он не мог поступить иначе.