— Может быть, — пожав плечами, рассеянно произнес Страхов и тоже посмотрел вниз.

— Будешь? — спросил Измайлов, протягивая свернутую в трубочку белую бумажку.

— Нет, — отодвигая от себя руку друга, — Как у тебя с Диной?

— С кем? — в недоумении переспросил Измайлов.

— С Диной, — повторил Страхов и посмотрел в мутные стеклянные глаза друга.

— А, — поняв о ком идет речь, протянул он и, махнув рукой, равнодушно ответил, — да, все нормально. Она дома, наверное.

— С папой давно виделся?

— Нет, — зло буркнул Вова, — Пошел он.

— А мама?

— И она, — сквозь зуб процедил он.

— Где ты был? — помолчав, поинтересовался Страхов.

Измайлов с подозрением поглядел на друга и, убедившись, что тот не собирается читать морали, небрежно ответил, закуривая сверток:

— Собирались с парнями, делились идеями для кино.

— Ты снова вернулся к режиссуре? — спросил Страхов, вынув из рук Измайлова сверток и выбросив его в мусорное ведро.

Измайлов свирепо фыркнул, но не сказал ни слова против действий друга.

— Один известный режиссер оценил мой рекламный ролик для Ауди, — сообщил он, отряхивая руки, — Я решил ещё раз попробовать.

— Это хорошо, — одобрительно проговорил Страхов и спросил, указывая на разбитую губу, — А что случилось?

— Кто-то драку в баре начал, — также равнодушно и безрадостно ответил Измайлов, медленно моргая своими стеклянными глазами.

Страхов не помнил, что случилось после в тот вечер, он захлопнул окно, поморщился и содрогнулся, точно стряхивая с себя воспоминания.

— Нет, не может быть, что он существует, — с горечью и болью в голосе проговорил он и снова спрятал пачку сигарет под подоконник.