— Удивительно, но здесь мне платят больше, — моментально забыв о ссоре, восторженно сказал Никитин и, хитро улыбаясь, добавил, — Не так много, как тебе, конечно.

— Я просто выбрал помощь людям, — пробормотал Страхов, пожав плечами.

Никитин поперхнулся и стал кашлять, стуча кулаком по грудной клетке.

— Ты? — изумленно воскликнул он и загоготал. — Женя, ты там же где и был, в мире своих мнимых представлений. Оглянись, те, кому нужна защита, не могут себе позволить вашу контору. И одно дело в год в качестве благотворительности не спасет ваши продажные рожи.

— Ты везде видишь врагов, которые хотят тебя обмануть.

— Да? — подпрыгнув на месте, прикрикнул Никитин, — Тогда скажи, что ты никогда не защищал того, кто был действительно виновен.

Страхов упорно молчал и глядел в два черных глаза, пытливо смотрящих на него. Никитин торжествующе улыбался тем особым способом, которым улыбаются в моменты уличения преступника в виновности.

— Моя работа — наказывать за нарушение законов, а у тебя патологическое желание защищать уродов, которые их нарушают, — отчеканил Никитин, с грохотом опустив тяжелую руку, сжатую в кулак, на стол.

— Нет тех, кто не ошибается, — сквозь зубы процедил Страхов.

— Тебе бы всё под системы подводить. Знаешь, кому нужна чужая идеология? — спросил Никитин, уставившись на однокурсника испытующим взглядом, и, не дождавшись ответа, с жаром проговорил, — Тому, у кого кишка тонка свою построить, — он торжествующе задрал голову и предупредил, — Пока у твоего клиента 167 статья, но может быть и 105, если его бабушка не выживет.

Страхову надоело общение с бывшим однокурсником быстрее, чем он ожидал, его лицо налилось краской.

— Всё это еле тянет на 167, куда уже до 105, — уверенно сказал он и скрестил руки на животе.

— Ты прав, — важно протянул Никитин, желая утереть нос зазнавшемуся адвокату, — 205 подходит больше.

Терпение Страхова лопнуло со страшным звуком, он сжал губы и сцепил зубы. Сердце его заколотилось, и ноздри раздулись, с шумом выпуская воздух.

— Смотрю, моя категоричность тебе не по душе, — удовлетворенно сказал Никитин, с наслаждением наблюдая за яростью Страхова, — Я, пожалуй, пойду. Приятного аппетита, — притворно-вежливым голосом сказал он, поднялся со стула и, сделав три шага от стола, вернулся, нагнулся к самому лицу адвоката и прошипел, — Но чтобы ты лучше работал над этим делом, сходи в больницу и посмотри последствия этого пожара.

Против такой открытой наглости у Страхова не нашлось слов, он поблагодарил за приятную компанию и обещал обязательно посетить пострадавших в больнице. Никитин тяжелым размеренным шагом дошел до дверей ресторана и еще раз презрительно поглядел в сторону адвоката. Страхов подождал, пока Никитин скроется из виду, оплатил счет, набросил пиджак на широкие плечи и вышел на улицу.

Золотое свечение неба покрасило город в теплый оранжевый цвет. Кучевые тяжёлые облака, быстро уносимые ветром, поминутно меняли свою причудливую форму. Вскоре солнце погасло, и полотно туч цвета сажи затянуло все небо. Ветер протяжно взвыл, усилил свои порывы и стал гнуть верхушки тонких деревьев к земле, а те принялись шумно сопротивляться. В вышине раздался треск, и молния разрезала небо острой ослепительной иглой. Началась гроза. Город предстал в своём двоемирии. Сквозь потоки ливня были видны сырые стены домов, мокрые деревья и их мутное отражение в дождевой воде, струящейся по серому асфальту. Отзеркаленный город стоял вниз головой и волновался не меньше, чем настоящий. Гулкие раскаты грома грозно разрывали тихий звук опустевшей задвоившейся улицы.

Гроза продолжалась четверть часа. Постепенно перерыв между громом и молнией становился всё больше, и скоро гром ушёл далеко на восток. Стекающая с возвышений вода журчала по дорогам и вымывала скопившуюся городскую пыль.

Страхов, черным шерстяным пиджаком укрывая голову от крупных капель дождя, падающих с листвы деревьев, бежал по мокрым улицам в старый ресторан в центре города, где у него была назначена важная встреча. Совладельцем и, по совместительству, барменом заведения был бывший коллега Денис Анохин. Два года они вместе работали за Звягинцева, но с течением времени Анохин решил уйти из юриспруденции и заняться делом, которое приносило бы ему больше радости, чем общение с преступниками.

Страхов потянул на себя ручку тяжелой двери, зашел в ресторан, стряхнул с себя капли дождя и отдал пиджак официантке, которая встретила его у входа и предложила высушить промокшую одежду.