– Как и люди, что пришли из Нижи и соседних деревень к твоему храму просить о защите и пище. Ты им отказал?

Седекий по своей извечной привычке сложил руки на животе.

– Я никому не отказываю в помощи, если ко мне за ней обращаются. Эти люди пусть и по крови не ратиславцы, но признали власть Великого князя Мстислава, а не конунга со Скренора.

– То есть скренорцам ты бы отказал?

– Если бы я отказал им, то отступил бы от учения Создателя помогать всем, кто нуждается в помощи, ибо безвозмездная помощь несёт свет божественный, который есть любовь и добро.

Вячко смутно помнил эти строки из учения Константина-каменолома.

– И ты ничего не просишь взамен?

Седекий мог бы оскорбиться его словам, но он лишь улыбнулся уголками губ.

– Я надеюсь, что моё дело породит ростки истинной веры в душах людей и что они в свою очередь помогут другим. Этого достаточно.

Они наконец достигли длинных деревянных палат рядом со стенами Храма. В западном крыле учились священным словам будущие служители Создателя, а в восточном хранились книги. В монастырях, что стояли на Трёх Холмах, или в Приморском жили писари, которые посвящали свои жизни сохранению древних рукописей, в Златоборске мужской монастырь до сих пор не достроили, и потому служители Храма своими силами старались позаботиться обо всех свитках с учёными записями, что им удалось собрать.

Отец высоко ценил знания, собирал рукописи со всего мира на разных языках, но даже в княжеском дворце Вячко не видел столько книг. Все стены, куда ни взгляни, были заняты полками, а те до самого потолка заставлены.

Пахло воском, скрипели перья, и больше ничего не нарушало покой. Писари почти не обратили внимания на княжича и Пресветлого Отца, продолжили свою работу. Они все были как один в серых рясах с золотыми лучами, сгорбившиеся над берестяными грамотами.

Настоятель вымыл руки в серебряном тазу и обтёр льняным полотенцем. Лишь после этого он направился к одной из полок. Вячко всматривался в корешки, отмечая, что некоторые из них совсем ветхие от старости, другие, наоборот, новые, не потерявшие ещё блеска и яркости.

– Они все на ратиславском? – спросил он.

– Увы, нет. Большинство книг привезли с Благословенных островов, и у нас не было пока возможности заняться переводами с должным на то усердием. Но надеюсь, что когда монастырь на берегу закончат, а монахов обучат троутоскому, то дело пойдёт быстрее. Пока что у нас слишком мало людей.

Толстые пальцы настоятеля с осторожностью пробежались по корешкам.

– Вот она, – выдохнул Седекий с благоговением и осторожно взял с полки книгу в богатом переплёте. – Княгине Злате вручил её сам Император.

Вячко задумался, кого почитал Седекий больше: его ведьму-бабку, ставшую святой, или потомка Константина-каменолома. И с некоторой досадой припомнил, что в Ярополке текла кровь их обоих.

Седекий положил книгу на стол, зажёг большую свечу и склонился над страницами, перелистывая их одну за другой.

– Давно открывал её в последний раз, – сказал он. – Здесь описаны многие диковинные существа. Мне всегда нравилось читать о них и представлять всех необыкновенных зверей, что подарил земле Создатель.