На третий день Дара вздохнула свободней, болезнь отступила.

Тем же утром Чернава почему-то осталась дома, хотя всегда уходила ещё засветло. А к обеду прекратился снегопад.

– Дарина, пошли со мной, прогуляемся, – позвала Чернава.

Дара пошла бы куда угодно, лишь бы оказаться подальше от Здиславы и Милоша хоть на пару лучин. На улице и дышалось слаще, не было ни духоты, ни влаги, ни мерзкого запаха, что исходил от Здиславы.

К тому же ведьму звали Чернавой, и Дара позволила себе надеяться хотя бы немного, что это было не простым совпадением.

От дневного света разболелись глаза. В доме Воронов всегда было мрачно, темно, а выпавший снег покрыл всю округу и ослепил белизной.

Дара неуверенно шагнула с крыльца, глядя себе под ноги. Дорогие сапожки, подаренные князем, казались такими ладными, такими искусными и изящными, что даже наступать ими в снег было страшно. Но они оказались крепкими, не промокли и не дали ногам замёрзнуть даже в сильный холод.

Дара разглядывала свои сапоги и думала с грустью, что они только и остались на память о Златоборске. Потерялся кафтан, разодралось платье, а драгоценности со временем придётся продать, и тогда пропадёт всё, что связывало с княжеским двором. Быть может, это было и неплохо. В Златоборске она нашла только смерть.

Чернава ждала у покосившейся калитки, наблюдала внимательно за Дарой.

– Что-то не так?

– Просто мне стало любопытно, о чём ты думаешь всё время с таким хмурым видом.

– Ни о чём особенном, – пожала плечами Дара. Делиться своими печалями и заботами с чужим человеком она не желала. – Куда мы идём?

– Хочу показать тебе кое-что, – Чернава оглянулась через плечо, поправляя шерстяной платок на голове. – Это особое место для чародеев. Тебе понравится.

– Почему ты не позвала Милоша?

– Он там уже был.

– Что там?

Чернава покачала головой.

– Сама увидишь, – морщинки собрались вокруг тёмных глаз, когда она улыбнулась.

Дара загляделась, запоминая черты её лица. Уже немолодая, смуглая, высокая, сухопарая. В движениях Чернавы было изящество, в чертах лица утончённость, которой так не хватало Даре.

Они пошли по занесённой тропинке к лесу подальше от деревни. Даре не терпелось вернуться в лес, пусть он был незнакомым, но среди деревьев ощущалось вольнее и спокойнее, чем среди людей. Она куталась в овечий тулуп, посматривая по сторонам и запоминая дорогу. Сапоги оставляли чёткий след на свежем снегу.