Лойтурец схватил её за косу, потянул за собой к костру. Она заголосила по-девчоночьи звонко. Ежи выкрутился, обернулся.

– Не трогайте её.

Его встряхнули легко, как котёнка.

– Молчи!

Их проволокли по всему лагерю, бросили у огня. Ежи хотел подняться, но его пнули под зад, он упал лицом в грязь. Руки его были связаны за спиной. Рядом захныкала Веся. Свет от костра заслонила тень. Ежи увидел кожаные сапоги с тяжёлыми каблуками совсем рядом со своим лицом. Подол белого плаща был измазан в грязи. Белое носили лучшие из Охотников, те, кто больше добычи принёс к Холодной Горе. Верно, это был командир отряда. Он не задержался возле Ежи, подошёл к Весе и долго разглядывал её. Девушка приподняла голову, заплаканными глазами разглядывая лойтурца.

– Ты ведьма, – сказал он наконец.

– Господин, мы не колдуны! – воскликнул Ежи и попытался изобразить поклон, ударился лбом о землю. – Клянусь Создателем и Константином-каменоломом, мы не колдуны. Добрый господин, поверь мне.

Командир точно его не услышал. Охотники переговаривались между собой по-лойтурски, Ежи не мог понять ни слова, кроме одного: «ведьма».

Двое, что поймали Ежи и Весю, вручили командиру ларец с фарадальским чудом. Они уже успели узнать, что внутри скрывалась неведомая мощь. Ещё на дороге Охотники осмотрели все их вещи, и ларец, конечно, тоже. Чары напугали их так сильно, что один из них со страху прыгнул в канаву, а потом избил Ежи хлыстом, точно наказал его за собственную трусость.

Охотники попытались предупредить командира. Ежи услышал, как они повторили несколько раз «ведьма», «ведьмовской».

Но лойтурец всё равно поднял крышку.

Яркий свет пролился на поляну. Разом закричали сотни голосов, гомон их был подобен буре, громом раскатился он от костра к деревьям. Полночь превратилась в жаркий полдень. Свет прогнал тьму. Птицы взвились над рощей, испуганно вереща, голоса их смешались с людскими воплями. Завизжала Веся, сжалась в клубок, спрятала лицо в коленях. Охотники бросились в стороны. Опытные, жестокие люди, убившие на своём веку не одного нечистого духа и колдуна, отшатнулись от ларца, не сдержав испуга. Но командир даже не вздрогнул, только жгучая ненависть отразилась на его лице. Он захлопнул крышку и спрятал ларец обратно в суму.

Настала тишина. Удивительная, оглушающая. Она звенела от пережитого ужаса, от неё дрожала земля. У Ежи заложило уши, и он не сразу расслышал голос командира:

– Будешь и дальше утверждать, что вы не чародеи? – он посмотрел с недоброй ухмылкой.

У лойтурца не хватало кончика носа, а щёку пересекал рваный шрам. На груди висела медная брошь: острый пик, из которого торчали иглы – знак Холодной Горы и света Создателя. Знак Ордена Охотников.

Веся всхлипнула и сжалась, будто мечтая вовсе исчезнуть.

– Нет, нет, – пробормотала она еле слышно.

Ежи задрал голову, стараясь посмотреть командиру в глаза. Он хотел сказать что-то очень убедительное, важное, но от страха захлебнулся словами:

– Честное слово, мы не чародеи! Я из Совина, там их быть не может. Да я ненавижу их, как и вы, я же честный человек. Я на службу хожу каждый день! А моего отца на Трёх Холмах убили эти проклятые чародеи! И одна ведьма такое с моим другом сотворила, что я никогда, да ни за что…

Ежи запнулся на полуслове, но командир, как и все остальные, услышал его. Веся ещё горше заплакала. Ежи не посмел поднять голову, уставился на землю под собой, чувствуя, как задрожали губы.