4. Термин «удел» получает со второй половины XIV века новое значение – владения, пожалованного великокняжеской властью («в удел и в вотчину»); термин «удельные князья» встречается только в письменности XVI века, притом в значении поместных князей-вотчичей.
5. Отказы уделов и вотчинных княжеств по духовным грамотам появляются только в эпоху разложения и упадка удельного владения как форма укрепления великокняжеских захватов; такое же значение акта, нарушающего удельное право, и свидетельства о его разрушении засильем великокняжеской власти имели и другие формы мнимо-добровольного отчуждения уделов и вотчинных княжений («купли»).
6. Территория Московского государства создана слиянием московской вотчины с Владимирским великим княжеством в единую вотчину московских государей.
7. Объединение Великороссии под государством московских великих князей совершено путем собирания не земли, а власти в развитие и осуществление стародавней традиции о патриархальном великом княжении «в отца место».
8. Сосредоточение всей власти в руках московского государя достигнуто путем фактической ломки и принципиального отрицания силы обычного права в пользу вотчинного самодержавия.
Список сокращений
А.А.Э. – Акты Археологической экспедиции, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археологической экспедицией Академии наук.
А.З.Р. – Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археологической комиссией.
А.И. – Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией.
Д.А.И. – Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией.
Ж.М.Н.П. – Журнал Министерства народного просвещения.
Карамзин, И.Г.Р. – Карамзин Н.М. История государства Российского.
ПСРЛ – Полное собрание русских летописей.
Р.И.Б. – Русская историческая библиотека.
С.Г.Г. и Д. – Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел.
Примечания
1 Княжое право в Древней Руси, с. 131–133.
2 Только при сыновьях Ярослава Святославича еще можно, и то с большими оговорками, называть, по позднейшему, Муром «уделом» Рязанской земли; распространение этого термина на поздние времена у Экземплярского (т. II, с. 609) неправильно по отсутствию какой-либо ближайшей связи между Муромским и Рязанским княжествами.
3 Князь Ингвар отбился от Владимировичей и их союзников половцев с помощью в. к. Юрия Всеволодовича (ПСРЛ, т. VII, с. 126; т. X, с. 82). В последние десятилетия XII в. и в начале XIII между рязанскими князьями идет упорная борьба за волости и за общий строй междукняжеских отношений, смысл которой трудно уловить по отрывочным сообщениям наших летописных сводов. По-видимому, среди рязанских князей были живы в эту пору характерные черниговские традиции княжого «одиначества» (о них см. Княжое право, с. 120–128), которые противодействовали утверждению вотчинного раздела Рязанской земли (вероятно, под влиянием людного состава княжой семьи). Но мы не знаем, как поделились Глебовичи уделами (или по-черниговски – наделами) – по ряду ли отца или по решению старшего брата. Этот брат, Роман Глебович, восстановил против себя братьев (Всеволода и Владимира) тем, что «уимал» у них волости по внушению тестя, князя Святослава Всеволодовича (из семьи враждебных в. к. Всеволоду черниговских Ольговичей). По их жалобе в. к. Всеволод Юрьевич принудил старших Глебовичей, Романа и Игоря, отдать споры о волостях с их младшей братьей на свое решение («на всей воли Всеволожи целоваша крест») и учинил рязанским князьям «поряд», раздав им волости «комуждо по старейшинству», т. е. установил, как им владеть общей отчиной по уделам под старейшинством Романа (1180 г.). Но в 1186 г. началась новая «крамола зла вельми» между старшими Глебовичами (Романом, Игорем, Владимиром) и их младшей братьей (Всеволодом и Святославом); эти младшие князья сидели в Пронске. Старшие братья объясняли свое нападание на брата Всеволода тем, что он их «не слушает». В. к. Всеволод снова смирил рязанских князей; пользовался он их раздорами, чтобы держать их в повиновении, так как рязанские князья то и дело норовили опереться на черниговскую силу против великокняжеского суздальского господства. По-видимому, смерть Всеволода Глебовича «на Пронске» дала повод к новому взрыву рязанской смуты в 1207 г., причем в. к. Всеволоду была весть, «оже рязаньстии князи свещалися суть со Ольговичи на нь». На этот раз особо скомпрометирован перед в. к. Всеволодом пронский отчич Кир-Михаил Всеволодович (зять Всеволода Ольговича Чермного) вместе с дядями (Романом и Святославом; Игоря и Владимира уже нет в живых – на съезде по зову в. к Всеволода их сыновья), а обличают их в сношениях с черниговскими Ольговичами – Глеб и Олег Владимировичи. В. к. Всеволод велел схватить обоих старших князей (Романа и Святослава) с их дружинами и двух Игоревичей (Ингваря и Юрия; а не шестерых, как у Иловайского. Ист. Рязанского княжества, с. 51) и сослать их во Владимир, где они и пробыли лет шесть в заключении; Роман Глебович тут и умер; вероятно, и Святослав, так как о нем позже нет упоминаний. Кир-Михаил, узнав «оже ему стрыеве изимани, а отец ему мертв, а се на нь рать идет», бежал из Пронска в Чернигов. Владимировичи, видно, добивались Пронска (проняне пытались защищаться от в. к. Всеволода с Изяславом Владимировичем, а затем, по Лаврентьевской, Всеволод посадил было в Пронске его брата Олега), но кончилось дело тем, что в. к. Всеволод заставил рязанцев выдать себе всех князей («рязанци вой здумавше послаша остаток князей и со княгынями как. Всеволоду в Володимерь»), а затем выгнал из Пронска Владимировичей (Изяслава), посадил там своего подручника Давида Муромского с посадником своим Ослядюком, а в Рязани сына Ярослава и посадников по городам Рязанской земли. Протест рязанцев подавлен сожжением городов рязанского и белгородского (Ср. Лаврентьевскую летопись, 3-е изд., с. 367–368, 382–383, 409–412, и Летописец Переяславля Суздальского, с. 108). Сын Всеволода Юрий по смерти отца (1212 г.) отпустил из заточения рязанских князей и дружину их, укрепив их крестным целованием (Л. П. С., с. 111); а Владимировичи (Олег, Глеб, Изяслав) еще в 1208 г. соединились с Кир-Михаилом и при помощи половцев принудил муромского князя вернуть Пронск Кир-Михаилу (Там же, с. 109). Среди рязанских князей, вернувшихся в свою отчину, старейшиной стал Глеб Владимирович (Олег умер в 1209 г.), который ступил на путь Святополка Окаянного: ради объединения власти над всей Рязанской землей в своих руках он в 1217 г. изменнически загубил на пиру (при соучастии младшего брата Константина) родного брата Изяслава и пятерых двоюродных (Кир-Михаила Всеволодовича, двух Игоревичей – Романа и Глеба, двух Святославичей – Ростислава и Святослава), но плоды его злодеяния достались случайно спасшемуся Ингварю Игоревичу, который выбил Владимировичей из Рязанской земли с поддержкой в. к. Юрия Всеволодовича (1219 г.).
4 Некоторые списки сказания о «Батыевой рати» (ПСРЛ, т. VII, с. 139; т. X, с. 105; Летопись по Акад. списку, в 3-м изд. Лаврентьевской, с. 487) спутали Игоревичей с Ингваревичами и тем создали мнимого Олега, брата Юрия Игоревича (по этим спискам – Ингваревича): «Юрьи Ингварович, брат его Олег Ингворович», или: «Юрьи Ингварович и брат его Олег», что явно лишь искажает правильное чтение: «Юрьи, Инъвгоров брат, Олег Инъвгоревич» (Новг. IV; ПСРЛ, т. IV, с. 215) или: «Гюрги, Инъгворов брат, Олег Роман Инъгорович» (Новг. I, с. 247); осторожность А.В. Экземплярского (т. II, с. 571 и родословную таблицу VII) излишня. Родословные XVI в. (Временник М.О.И. и Др., кн. 10, с. 30; ПСРЛ, т. VII, с. 243) поддались той же путанице, так как сыновьями Ингваря Игоревича называют Романа, Юрия, Олега, т. е. выпускают Ингваря Ингваревича, а его братьев (Олега и Романа) делают братьями Юрия Игоревича (который у них Ингваревич); близость имен Игорь и Ингвар привела к смешению отца с сыном и двух Романов – Игоревича и Ингваревича. Другое сказание о нашествии Батыя («О нашествии злочестивого царя Батыя на Русскую землю повесть умильна») – в составе сказания «О пришествии чудотворного Николина образа Зарайского, иже бе из Корсуня града, в пределы Рязанские», – которое дошло и в отдельных списках (Временник М.О.И. и Др., кн. 15) и в Русском Временнике (изд. 1820 г., т. I, с. 92 и след.), называет еще двух Ингваревичей – Глеба и Давида, причем Глеба именует «коломенским», а Давид Ингваревич оказался тут муромским князем; оба они – братья Юрия «Ингваревича» (Р.Вр., I, с. 114 и 124–125). Пронские князья, упоминаемые в сказании о «Батыевой рати», могут быть только Ингваревичи: Всеволод Пронский, упоминаемый в «умильной повести» (Р.Вр., т. I, с. 110; Временник М.О.И. и Др., кн. 15, с. 14) – по родословной Временника (кн. 10, с. 30) Глебович, а по другим (см. у Экземплярского, т. II, с. 623) – Михайлович (сын Кир-Михаила), создание генеалогических комбинаций, причем не подтверждаемых. Судя по перечням князей, созванных Юрием Игоревичем для отпора татарской силе, в упомянутых текстах, их основной текст, подвергшийся затем ряду искажений, называл за Юрием старейшего из Ингваревичей (Романа, а в другой редакции Олега), затем муромских и пронских князей. Косвенное подтверждение тому, что под «пронскими князьями» следует понимать Ингваревичей, дает текст родословной книги, изданной в 10-й книге Временника, где после Юрия и Романа названы сперва муромские князья, затем князья Олег, Давыд и Глеб Ингваревичи. «Повесть умильна» развивает далее путаницу с Олегами, повествуя, как Ингварь Ингваревич собирал «раздробленные уды» брата, Олега Красного, и хоронил его (Рус. Вр., т. I, с. 125); зная, что Олег остался жив, историки считают Олега Красного братом Юрия Игоревича (Иловайский. Ист. Рязанского княжества, с. 90) или отделяют прозвище в пользу племянника, оставляя мнимого дядю просто Олегом (Экземплярский, т. II, с. 570 и 572).