Как пояснял в ходе расследования покушения на Н.Ватутина начальник ОКР «Смерш» 13-й армии полковник Александров, он 25 февраля, то есть за четыре дня до происшествия, письменно проинформировал командарма и члена Военного совета о деятельности банд в полосе ответственности объединения и конкретно в районе села Милятин, где группа УПА (200–300 человек) захватила гаубицу и обоз 149-й стрелковой дивизии, убив нескольких военнослужащих. Лично повлиять на решение командующего фронтом контрразведчик не мог, так как генерал Пухов приказал срочно передислоцировать отдел «Смерша» с КП армии в другой населённый пункт, желая, вероятно, исключить доклад чекиста о состоянии дел в армии фронтовому руководству. Командарм, как выяснилось, не предпринимал мер по усилению охраны Н.Ватутина бронеавтомобилями, несмотря на наступление вечернего времени[413]. Всё вышесказанное и создало предпосылки к драматическому развитию ситуации.

В ночь с 29 февраля на 1 марта 1944 г. в село Милятин УКР «Смерш» фронта направило группу оперативных работников и 60 бойцов из батальона охраны. Они совместно с ротой войск НКВД провели прочёску местности и приняли меры к ликвидации банды Зелёного. Уже в ходе первого боестолкновения пять бандитов были убиты и два захвачены. Затем удалось уничтожить ещё более 10 членов банды. Обо всех обстоятельствах ранения генерала армии Н.Ф.Ватутина начальник ГУКР НКО «Смерш» генерал-полковник В.Абакумов лично доложил Верховному Главнокомандующему И.Сталину[414]. В свою очередь начальник УКР «Смерш» 1-го Украинского фронта генерал-майор Н.А.Осетров предложил Военному совету ряд мер, направленных на усиление борьбы с ячейками ОУН и бандами УПА. В частности, он настаивал на увеличении количества личного состава пограничных и внутренних войск НКВД, охраняющих тыл фронта, на издании директивы Военного совета, запрещающей направлять военнослужащих в командировки в одиночном порядке, перевозить военные грузы без соответствующей охраны. Как считали в управлении контрразведки фронта, следовало усилить охрану командных пунктов, штабов и тыловых учреждений в районах сосредоточения банд УПА, а также принять меры по совершенствованию обеспечения безопасности высшего командно-начальствующего состава. Кроме того, рекомендовалось «срочно провести мобилизацию всех призывных возрастов в освобождённых областях западной части УССР, а к лицам, укрывающимся от мобилизации, принимать репрессивные меры. В освобождённых районах рекомендовалось незамедлительно провести паспортизацию и ввести пропуска от военных комендантов для передвижения между населёнными пунктами. Выселить в отдалённые местности СССР поголовно всё население из районов, поражённых бандитизмом, и прежде всего произвести выселение Острогского, Гощанского, Ровенского, Миза-чанского, Здолбуновского, Клеваньского и Сарнского районов. В поражённых бандитизмом местностях при обкомах ВКП(б) под руководством 1-х секретарей предполагалось создать штабы для организации и направления борьбы с бандитизмом»[415]. Указанные меры частично были реализованы.

Однако радикальные решения, в частности о высылке населения, не поддержал нарком госбезопасности УССР генерал-лейтенант С.Р. Савченко. Ещё 5 февраля 1944 г. он сообщил в НКГБ СССР следующее: «Установлены случаи, когда низовка УПА, особенно из числа “мобилизованных”, скрывается в лесах и не возвращается в сёла, боясь репрессий наших органов. Между тем органы “Смерш” передовых частей без разбора производят аресты оуновцев и участников УПА, не согласовывая с нашими органами, что значительно затрудняет работу по разложению низовки УПА»[416].

Следует признать, что в данном случае как раз и проявились противоречия в практической работе военной контрразведки и территориальных органов. Если первые в условиях наступления делали всё для оказания помощи командованию по вопросу скорейшего пополнения личного состава частей и соединений за счёт проведения мобилизации, уделяли внимание предотвращению покушений на жизнь военнослужащих, прежде всего из командного состава, то органы НКВД — НКГБ УССР строили свою работу с расчётом на послевоенную перспективу, надеясь путём разложения сбить активность нацподполья.

Члены Госкомитета обороны, прежде всего И.Сталин, В.Молотов и Л.Берия, потребовали от начальника ГУКР НКО «Смерш» В.Абакумо-ва подытожить и доложить сведения о проведённой военными контрразведчиками работе во фронтовом тылу по борьбе с украинскими националистами. В своей записке, направленной в ГКО (№ 401/А от 4 марта 1944 г.), последний отметил, что аппараты «Смерш» четырёх украинских фронтов с 1 ноября 1943 г. по 1 марта 1944 г. ликвидировали на освобождённой территории УССР 55 подпольных ячеек и групп ОУН и три крупных бандотряда УПА. В проведённых операциях было арестовано 405 участников ОУН, при боестолкновениях убито 356 бандитов, захвачено 12 радиостанций, 16 миномётов, 16 станковых и ручных пулемётов и 90 автоматов. На выявленных подпольных складах изъято 700 тонн продуктов питания, две типографии и т. д.[417]

Аналогичного содержания докладные записки ГУКР НКО «Смерш» стало направлять в ГКО ежемесячно. Согласно им за период с ноября 1943 г. по 1 июня 1944 г. управлениями контрразведки 1-го, 2-го, 3-го Украинских и 1-го Белорусского фронтов было арестовано 2943 активных члена ОУН и бандита УПА и убито в боестолкновениях 2192, изъято 18 артиллерийских орудий, 41 миномёт, 159 пулемётов и 27 радиостанций[418].

Отметим, что фронтовые аппараты контрразведки «Смерш» вели активную борьбу с оуновцами и бандитами УПА до выхода войск за пределы территории СССР. Далее эту важную работу в основном проводили их коллеги из отделов «Смерша», организованных на Украине военных округов. Основная же тяжесть реализации предпринимаемых мер ложилась теперь на воссозданные органы НКВД — НКГБ УССР и частично на аналогичные аппараты южных районов БССР, а также пограничные и внутренние войска. Однако это не означает, что во второй половине 1944 г. управления и отделы контрразведки «Смерш» в действующей армии завершили борьбу с ОУН-УПА. Теперь она развивалась в рамках мероприятий под условным общим названием «западники». Здесь имеются в виду агентурно-оперативные и административно-предупредительные меры по выявлению членов ОУН и участников банд УПА, проникших в ходе мобилизации в воинские части Красной армии, и по пресечению проведения ими враждебной деятельности, подрывающей боеспособность советских войск.

Термин «западники» стал фигурировать в документах органов «Смерш» после перенесения боевых действий на Украине на правую сторону реки Днепр, что дало возможность проведения мобилизационных мероприятий в освобождённых районах. Руководство контрразведывательных аппаратов действующей армии отдавало себе отчёт в том, что люди, прожившие на занятой противником территории с лета 1941 г. по весну 1944 г., могли не только стать членами ОУН-УПА, но и в некоторой степени воспринять пропаганду врага, укрепиться во мнении, что мощь германской армии несокрушима, что силы СССР на исходе и он в конечном итоге не сможет «сломать хребет» вермахту и войскам СС, одержать окончательную победу над нацизмом. Подобные мысли могли толкать людей к сотрудничеству с оккупационными властями и конкретно со спецслужбами Германии. Со стороны отдель-них «западников» не исключались попытки к измене Родине в форме перехода на сторону врага, а следовательно, и к выдаче военных сведений. Такое понимание «западников» закладывалось и в директивы Генерального штаба, а также штабов фронтов и армий, которые становились основой административно-кадровых и воспитательных мер, помогали организовать агентурно-осведомительную сеть для изучения и контроля за данным контингентом военнослужащих. Так, в докладной записке УКР «Смерш» 1-го Украинского фронта в Москву о работе за июнь 1944 г. указывалось, что, согласно приказу Военного совета 3-й гвардейской армии, все солдаты и сержанты, призванные с территории Западной Украины, были изъяты из частей и соединений армии и 14 июня направлены в составе 3 маршевых рот в 17-ю запасную стрелковую дивизию в Житомир[419].

В июне 1944 г. Военный совет 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта дал указание всем командирам частей о рассредоточении «западников», не допуская их концентрации. Аналогичные указания подготовили и Военные советы 4-й ударной и 6-й гвардейской армий. Именно в июне в эти армии поступило в качестве пополнения большое количество военнослужащих-«западников» (в 4-ю ударную армию — 2727, в 6-ю гвардейскую — 4982, в 43-ю — 3658 человек)[420].

Во многих случаях с инициативами относительно «западников» выступали военные контрразведчики, и это понятно, так как именно органы «Смерш» отвечали за борьбу с фактами измены Родине в форме перехода на сторону врага, дезертирства, трусости и паникёрства. Однако, несмотря на принимавшиеся командованием, политорганами и чекистами меры, первоначально не удавалось полностью парализовать враждебные проявления со стороны «западников». Так, из 4-й ударной армии с 27 мая по 21 июня 1944 г. дезертировали 39 человек, прибывших в составе пополнения мобилизованных на Западной Украине. Удалось задержать лишь нескольких из них. Два дезертира были приговорены военным трибуналом армии к высшей мере наказания и расстреляны перед строем сослуживцев и земляков. А в 43-й армии группа «западников» в количестве 4 человек ушла за линию фронта и ещё один был убит при попытке перейти на сторону врага. Контроль за «западниками» организовывали и органы «Смерш» тыловых военных округов. В докладной записке в ГКО начальник военной контрразведки 29 августа 1944 г. сообщал И. Сталину и В. Молотову следующее: «В соответствии с Вашими указаниями ГУКР “Смерш” докладывает о результатах работы органов контрразведки военных округов по очистке от враждебного, националистического и другого преступного элемента запасных стрелковых дивизий, укомплектованных мобилизованными из Западных областей Украины». А далее следуют цифры: с 1 апреля по 25 августа 1944 г. арестовано органами «Смерш» 6625 человек, из которых участников ОУН-УПА — 4220; участников религиозных сект, отказавшихся брать оружие, — 2030; активных немецких пособников — 375. Кроме того, из запасных частей изъято и направлено в спецлагеря НКВД для более глубокой проверки 4383 человека[421].

Вместе с тем военные контрразведчики в своих отчётах в Москву и в спецсообщениях в военные советы армий отмечали много фактов геройских поступков среди лиц, мобилизованных на Западной Украине. «В наступательных боях подавляющее большинство “западников”, — говорилось в докладной записке УКР 1-го Прибалтийского фронта от 19 июня 1944 г., — по оценке нашей агентуры и командования проявляют смелость и мужество, стойко сражаются с немецко-фашистскими захватчиками»[422]. Далее в записке приводятся многочисленные конкретные примеры и отмечается, что командование по достоинству оценивает этих бойцов и представляет к награждению орденами и медалями.

В то же время военные контрразведчики вскрывали серьёзные упущения со стороны командования в вопросах подготовки военнослужащих из числа «западников» к участию в боевых действиях. По наиболее характерным и достаточно масштабным явлениям управления и отделы «Смерша» незамедлительно информировали военные советы соответствующих армий и фронтов с целью недопущения повторения подобного в будущем. Так, УКР «Смерш» 4-го Украинского фронта отметило в сентябре 1944 г. серьёзные нарушения в исполнении приказа Военного совета № 070-ОУ «О подготовке и порядке направления в действующую армию призывников-западников». Как пример контрразведчики привели ситуацию, сложившуюся в 1-й гвардейской армии (командующий А.А. Гречко). В качестве пополнения в это объединение поступили 8442 человека, призванных из западных областей Украины и Белоруссии. Все они из запасных полков сразу направлялись на передовую линию. Молодые солдаты не были обучены обращению с вверенным им оружием, имели слабое представление о современном бое. В итоге из-за боязни гибели с 15 августа по 5 сентября дезертировали 65 солдат, причём все с оружием, а один перешёл на сторону врага. Произошедшее стало предметом рассмотрения на заседании Военного совета фронта, а в армию выехала специальная комиссия из представителей штаба фронта и политического управления[423].

В ходе наступательных операций 1944 г. сотрудники военной контрразведки и аппаратов госбезопасности, вновь организуемых на освобождённой от врага территории, столкнулись с активной деятельностью антисоветских организаций, созданных и функционировавших под эгидой немецкой военной разведки, а также Главного управления имперской службы безопасности (РСХА). Особое внимание чекистов привлекли эти пронацистские образования и их боевые структуры в связи с использованием их кадров немецкими спецслужбами для вербовки в качестве агентов-разведчиков, диверсантов и пропагандистов. Например, так называемый «Зондерштаб-Р» был организован из белоэмигрантов и пленённых немцами советских военнослужащих. Он существовал с марта 1942 г. при 1-м отделе штаба «Валли» (главном органе немецкой военной разведки на советско-германском фронте) и до конца 1943 г. занимался борьбой с партизанским движением и коммунистическим подпольем, но с начала следующего года, будучи формально ликвидированным, передал своих многочисленных сотрудников в разведывательные и диверсионные школы[424].

В разведывательно-подрывной работе против нашей страны и её армии противник широко использовал и кадры Русской освободительной армии (РОА) под руководством изменника Родины бывшего генерала А.Власова, Боевого союза русских националистов во главе с бывшим генералом РККА И.Бессоновым (он также создал и политический центр борьбы с большевизмом), Национал-социалистической трудовой партии России, Русского национал-социалистического союза, националистических легионов — Грузинского, Армянского, Туркестанского, Калмыцкого, Эстонского и т. д.

В течение 1944 г. НКГБ СССР и ГУКР НКО «Смерш» подготовили и направили в территориальные и фронтовые органы ряд указаний о разработке указанных выше и других антисоветских и националистических организаций по выявлению их деятельности и личного состава в ходе фильтрационной и следственной работы. Одним из первых было выпущено указание НКГБ СССР № 36 от 28 марта «О выявлении и агентурной разработке связи “Национал-социалистической трудовой партии России” (НСТПР) и командного состава “Русской народной армии” (РНА)»[425]. В документе отмечалось, что НСТПР по заданию германского командования активно проводит разведывательную и контрразведывательную работу, засылая в тыл Красной армии шпионов и диверсантов[426]. Аналогичную информацию содержали указание НКГБ СССР № 2695 от 11 июля 1944 г. «О работе по “Национально-туркестанскому комитету единства”», директивы ГУКР НКО «Смерш» об агентурно-оперативных мероприятиях по выявлению и аресту участников антисоветской организации Союз борьбы против большевизма (№ 50100 от 26 июля 1944 г.) и участников Союза белорусской молодёжи (№ 55413 от 14 августа 1944 г.), указания НКГБ СССР о проведении контрразведывательных мероприятий в отношении антисоветских казачьих формирований (№ 108 от 24 августа 1944 г.) и т. д.

Базой для подобного рода документов являлись результаты следствия по возбуждённым уголовным делам, а также донесения зафронтовой агентуры. Так, в ост-мусульманской дивизии СС работали зафронтовые агенты ОКР «Смерш» 6-й армии Юго-Западного фронта Караманов-Мутанов и 4-го управления НКГБ СССР Ичиан. В Калмыкском кавалерийском корпусе действовали агенты ОКР «Смерш» 28-й армии Громов, Озеров, Тюрбеев, Астров, Ходжаев и занявший одну из командных должностей Зарахаев[427]. Более 20 зафронтовых агентов военной контрразведки и органов НКГБ СССР в разное время внедрились в Русскую освободительную армию. Активную работу в отношении 1-й Русской бригады СС под командой бывшего подполковника РККА В.Гиль-Родионова проводила оперативная группа «Штурм» УКР «Смерш» 1-го Прибалтийского фронта. Информация, полученная от зафронтовых агентов и оперативных групп, проверялась, уточнялась и дополнялась следователями органов «Смерш» при допросах уже разысканных и задержанных участников антисоветских и националистических организаций. Эти данные активно использовались для дальнейшей работы по парализации разведывательно-подрывной деятельности спецслужб Германии и её сателлитов. К примеру, в докладной записке УКР «Смерш» 3-го Прибалтийского фронта в Москву от 13 сентября 1944 г. указывалось, что в освобождённых районах Эстонской и Латвийской ССР установлен ряд фашистских контрреволюционных националистических формирований, ведущих в тылах фронта повстанческую и террористическую работу. К этим структурам относились «Омакайтсе» («Самозащита»), «Айзсарги» («Защитники») и др. За короткий период времени военные контрразведчики фронта у арестованных членов этих организаций изъяли большое количество оружия и боеприпасов. На 13 сентября удалось выявить и арестовать 60 человек актива подпольной организации «Айзсарги» и от них получить данные ещё на 250 участников подполья. Среди них оказалось шесть агентов немецких контрразведывательных органов и 25 карателей. Документально было установлено, что немцы, отступая под ударами Красной армии из Латвии, оставляли свою агентуру с заданиями разведывательного характера и давали ей прямую установку на организацию вооружённой повстанческой деятельности в тылу наших войск[428].

В последующий месяц этот же орган военной контрразведки выявил и ликвидировал 33 волостные организации «Айзсаргов», а также 10 шпионских и диверсионных групп из числа членов этой организации[429]. Контрразведчики Ленинградского фронта только с 13 по 15 сентября 1944 г. сумели установить и арестовать 34 командира (от взвода до батальона) организации «Омакайтсе». Подследственные подтвердили, что их организация использовалась как база для вербовки немцами своей агентуры. Так, командир взвода «Омакайтсе», а затем руководитель группы разведывательно-диверсионной школы в местечке Улброк-Роотс показал, что при содействии командира эстонского пограничного полка Васка отобрал для абверкоманды-204 около 40 человек, в основном из членов «Омакайтсе», и направил их на подготовку в качестве диверсантов, предназначавшихся для работы в тылу Красной армии[430].

Зафронтовая оперативная группа «Штурм» УКР «Смерш» 1-го Прибалтийского фронта под руководством старшего лейтенанта А.Н.Ива-нова (псевдоним «Зайцев») добыла информацию на ряд офицеров и рядовых 1-й Русской бригады СС «Дружина». Это антисоветское формирование было создано Главным управлением имперской безопасности Германии в рамках операции «Цеппелин» и предназначалось для участия в борьбе с партизанами. Из числа личного состава бригады отбирались будущие диверсанты и разведчики. Понимая, что советские войска однозначно разобьют вермахт, часть бригады во главе с её командиром — бывшим подполковником РККА В.Гиль-Родионо-вым — в августе 1943 г. перешла на сторону партизан и с того времени значилась как Первая антифашистская бригада. Однако среди её бойцов и командиров были и те, кто запятнал себя активным сотрудничеством со спецслужбами Германии — участвовал в карательных акциях, выполнял задания разведки противника[431]. 28 августа 1944 г., основываясь на информации опергруппы «Штурм» и других данных, ОКР «Смерш» 6-й гвардейской армии выявил в армейском запасном полку среди партизан, соединившихся с наступающими частями Красной армии, ряд бывших немецких военнослужащих 1-й Русской бригады СС. Все они в прошлом являлись офицерами РККА, находясь в плену, согласились сотрудничать с разведслужбами противника[432]. В ходе допросов арестованных удалось воссоздать и задокументировать процесс создания и использования гитлеровской службой безопасности Боевого союза русских националистов организованной на его основе 1-й Русской бригады СС. Подследственные подтвердили, что основными задачами указанных структур были карательные мероприятия против партизан и подготовка кадров для разведывательно-подрывной работы в тылу Красной армии. Отобранные «дружинники» окончили разведывательную школу в местечке Яблонь близ Люблина (Польша), подчинённую особой команде «Цеппелина» при оперативной группе «Б». С июня 1942 г. по март 1943 г. из числа подготовленных агентов 60 человек были заброшены в различные районы СССР с заданиями по диверсии, поднятию восстаний и проведению антисоветской агитации[433]. Арестованных военными контрразведчиками бывших членов БСРН и 1-й Русской бригады СС осудил военный трибунал 1-го Прибалтийского фронта, приговорив двух человек к шести годам исправительно-трудовых лагерей, ещё четырёх к 10 годам заключения в лагере, а двоих к высшей мере наказания — расстрелу[434].

Управление контрразведки «Смерш» 1-го Прибалтийского фронта с августа 1943 г. также разрабатывало и другую антисоветскую разведывательно-пропагандистскую организацию — Политический центр борьбы с большевизмом (ПЦББ), во главе которого стоял бывший генерал-майор РККА, командир одной из дивизий И.Бессонов. Первые сведения о ПЦББ военные контрразведчики получили от группы перешедших к партизанам бывших военнопленных командиров РККА, оставшихся верными своей Родине и создавших подпольную патриотическую организацию внутри ПЦББ. Они дали чекистам развёрнутую информацию об изменниках, активно сотрудничавших с немцами, а также о планах Главного управления имперской безопасности. Основные идеи этой организации разработал лично Бессонов. Они заключались в поднятии восстаний в тыловых районах СССР. Арестованный после окончания войны Бессонов давал такие показания при допросе об этих замыслах:

«…Выполняя задание немцев, я разработал предварительный план повстанческой деятельности в тылу Советского Союза, по которому предполагалось создание из числа военнопленных, бывших военнослужащих Красной армии, нескольких десантных групп для высадки их с самолётов на парашютах в северные районы СССР. Предполагалось высадить десант численностью 50 000 человек. В соответствии с этим моим штабом был тщательно разработан план десантирования и боевых действий, составлены всякие схемы, на карты нанесены маршруты, основное направление ударов… Планом предусматривалось, что высадившиеся на Севере СССР крупные десантные отряды захватят расположенные там лагеря заключённых и поселения ссыльных, вооружат их после привлечения на свою сторону и, пользуясь отдалённостью этих районов от фронта и жизненных центров страны, а также отсутствием крупных воинских гарнизонов, разовьют повстанческую деятельность в тылу Красной армии. При этом ставилась цель достигнуть и овладеть промышленными центрами Урала, отрезать Сибирь от Центральной части Советского Союза и лишить его важнейшей стратегической базы на востоке…»[435]