На завершающем этапе войны зафронтовой агентуре стало легче решать задачи по привлечению официальных сотрудников и курсантов разведшкол противника к сотрудничеству и работе в интересах советской контрразведки. Так, например, в декабре 1944 г. Управлением контрразведки «Смерш» 1-го Белорусского фронта в немецкий тыл был переброшен зафронтовой агент Ткач (А.С.Скоробогатов) с заданием склонить к переходу на советскую сторону одного из руководителей диверсионной школы абвергруппы.
21 января 1945 г. Ткач возвратился из-за линии фронта. Он сообщил о 14 агентах немецкой разведки, подготовленных к переброске в тыл советских войск с диверсионными заданиями. Вместе с агентом в расположение советских войск вышли начальник диверсионной школы абвергруппы-209 бывший офицер Красной армии Ю.Евтухович, воспитательница женской группы школы А.Гуринова и 44 диверсанта-подростка 15–16 лет.
Безусловно, на зафронтовую работу военной контрразведки влияли успехи наших армии и флота в борьбе с противником, решительные наступательные действия Красной армии оставляли всё меньше надежд изменникам и предателям на победу Германии и её союзников, не прибавляли желания активно помогать врагу тем, кто боялся справедливого возмездия. А вот те, кто сотрудничал с врагом по принуждению или в силу сложившихся тяжёлых обстоятельств, не говоря уже о патриотически настроенных советских гражданах, ждали лишь возможности оказать помощь своей Родине. Контакты с зафронтовы-ми оперативно-чекистскими группами или с отдельными агентами органов госбезопасности и являлись такой возможностью. Это понимали и сотрудники спецслужб противника, пытавшиеся завязать с советскими разведывательными и контрразведывательными структурами оперативные игры с целью дезинформации советского командования армейского и фронтового уровней. Разгадать планы врага было не столь простым делом. Не всегда контрразведчики принимали полностью выверенные решения, круто изменяли судьбу отдельных граждан, прежде всего из числа советских военнопленных. Наиболее ярким примером здесь может служить операция против абвергрупп 203 и 204, проводившаяся управлениями контрразведки 3-го и 2-го Украинских фронтов в конце 1943 — весной 1944 г. От арестованных агентов противника военные контрразведчики узнали, что руководитель парашютной группы абвергруппы-203 некий Краков настроен просоветски, в беседах с некоторыми из подготовленных к заброске диверсантами намекает на целесообразность явиться с повинной в органы «Смерш» и передать привет от «дяди Вани», давая понять, что ранее он был связан с чекистами. Хотя ни в каких учётных документах «дядя Ваня» не значился, да и вообще подобные псевдонимы были нехарактерны в работе органов госбезопасности. 2-й отдел УКР «Смерш» 3-го Украинского фронта с санкции Москвы перевербовал одного из агентов абвергруппы-203 и забросил его в немецкий тыл с заданием добиться официального согласия Кракова работать на военную контрразведку. Агент-вербовщик исполнил всё, что поручили чекисты, и был с помощью Кракова вновь направлен абверовцами в тыл Красной армии[380].
В Управлении контрразведки 3-го Украинского фронта он рассказал, что Краков — это бывший военврач 2-го ранга Афанасий Полозов, до осени 1941 г. служивший в 38-й кавалерийской дивизии и в одном из боёв попавший в плен. В лагере для военнопленных офицеров под Берлином он принял предложение о сотрудничестве с немецкой разведкой (псевдоним Донцов), но якобы сделал это с тем, чтобы попасть ближе к фронту и уйти к партизанам либо перейти на сторону наших войск. Полностью и сразу поверить во всё это чекисты, естественно, не могли, поскольку Полозов работал на немецкую разведку с 1942 г., а контакты с нашими органами стал пытаться устанавливать во второй половине следующего года. Кроме того, он не предложил контрразведчикам серьёзной разведывательной информации для советского командования, а та, что давал, не подтверждалась (в частности, о подготовке германскими войсками наступления на одном из участков фронта). Кроме того, по оперативной информации, абвергруппа-203 забросила в тыл Красной армии более 60 своих агентов, а тех, о ком сообщил Полозов, насчитывалось менее 20 человек.
Но самое странное произошло весной 1944 г., когда под ударами наших войск немцы начали стремительно отступать. Срочно эвакуировалась и абвергруппа-203. И даже в таких обстоятельствах Полозов не предпринял мер к тому, чтобы незамедлительно проинформировать органы «Смерш» об агентуре, оставленной в тылу частей Красной армии. Вместе с группой диверсантов, якобы перевербованных им, Полозов даже не попытался захватить или уничтожить руководящий состав абвергруппы, завладеть секретными документами разведоргана. Он с группой явился в один из штабов наступающих войск 2-го Украинского фронта, представился командиром партизанского отряда, потребовал срочно довооружить «отряд», снабдить боеприпасами и незамедлительно перебросить за линию фронта. На основании оперативно полученной чекистами информации о подозрительном поведении «партизан» Полозов и вся группа диверсантов были арестованы. Объяснить своё поведение он не смог, выдвигая при допросах противоречивые версии. В итоге Полозов (он же Донцов, он же Краков) был осуждён Особым совещанием при НКВД СССР. Постановление совещания гласило: «Полозова А.А. за измену Родине заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на двадцать лет». В 1954 г. он был досрочно освобождён, а в 1990 г. реабилитирован как жертва политических репрессий[381]. Но с оперативной точки зрения вопросов к Полозову осталось достаточно, не исключая и возможности его участия в игре немецких спецслужб против управлений контрразведки двух фронтов. Не подвергая сомнению выводы прокуратуры по его делу, мы хотим лишь показать, что зафронтовая работа проводилась со многими неизвестными и избежать ошибок контрразведчикам было очень непросто.
На завершающем этапе Великой Отечественной войны контрразведывательные аппараты всё активнее и масштабнее трудились над организацией и проведением радиоигр со спецслужбами противника. Прочной основой для этого являлись результативные поисковые мероприятия на каналах проникновения агентуры врага в части Красной армии и флота, в прифронтовые и удалённые от зоны боевых действий районы. Самым непосредственным образом положительно сказывались и достижения в зафронтовой работе, внедрение в разведывательные органы Абвера и СД. Если на первую половину января 1944 г. ГУКР НКО «Смерш» его фронтовые, армейские и военноокружные аппараты вели 30 радиоигр (из Москвы, Архангельска, Вологды, Тихвина, Ярославля, Горького, Тулы, Брянска, Тамбова, Тбилиси, Гурьева, Свердловска, Уральска, Чкалова, Ирбита, Новосибирска и др. районов), то в ноябре уже использовались 42 агентурные радиостанции немцев[382].
Изменения в военно-политической и оперативной обстановке влияли на тактику проведения радиоигр и их задачи. Очень важным оставалось дезинформирование противника относительно замыслов и конкретных планов командования. В этом направлении военные контрразведчики базировались на информации специально созданной в Генеральном штабе Красной армии группы, возглавляемой начальником его оперативного управления генерал-полковником С.М.Штеменко. Из 61 подконтрольной чекистам немецкой агентурной радиостанции со второй половины 1943 по май 1945 г. в основном для дезинформирования противника было задействовано 35, то есть более 50 % от общего количества.
Особенно важно было ввести противника в заблуждение в период подготовки и проведения стратегических наступательных операций. Военные контрразведчики исходили из того, что германская разведка предпримет все возможные меры, чтобы выяснить направления главных ударов. Одним из демаскирующих признаков их подготовки являлось сосредоточение войск и боевой техники, связанное с передислокацией воинских частей, соединений и объединений Красной армии в те или иные районы. По направленности и интенсивности железнодорожных перевозок противник мог реально определить время и место предстоящих наступательных операций. Отсюда наблюдались попытки немецкой военной разведки насадить свою агентуру на крупных железнодорожных узлах, включая и Москву.
К началу 1944 г. чекисты уже накопили опыт дезинформирования врага именно по перевозкам войск. С ноября 1943 г. проводилась радиоигра «Развод», в ходе которой решалась задача скрытия от агентурной разведки противника планов Ставки Верховного Главнокомандования на зимне-весеннюю и летнюю кампании. Захваченный германский разведчик Гунн на допросе откровенно рассказал о данном ему задании в абверкоманде-103 («Сатурн»). Как уроженцу Москвы Гунну было приказано после десантирования в районе Клина пробраться в советскую столицу, легализоваться и приступить к сбору сведений о передвижении грузов по окружной железной дороге и их направлениях. Это являлось главным для одной из структур Абвера[383].
Оценив полученные от Гунна сведения, 3-й отдел ГУКР НКО «Смерш» 10 ноября 1943 г. принял решение начать радиоигру, используя радиостанцию германского агента. Гунн был перевербован и в документах чекистов стал проходить как Москвич и Спортсмен. Чтобы объяснить для «Сатурна» молчание разведчика-радиста в течение нескольких недель, пока проводилась предвербовочная проверка Гунна, чекисты решили указать на якобы занятость его бракоразводным процессом с женой. Отсюда и появилось название спецоперации — «Развод». Основные события в рамках «Развода» проходили в течение 1944 г. Первая радиограмма с дезинформационными данными вышла в эфир 4 января. Её содержание определили в Генеральном штабе РККА. «Несколько раз был на окружной желдороге в Ростокино, — указывалось в радиосообщении, — в обе стороны идут смешанные эшелоны. 13,15, 18, 20 и 22 декабря видел 69 танков КВ, 35 — Т-34, до 500 автомашин, 73 бронемашины, 1 крупное и до 100 мелких орудий. Кроме того, до 30 эшелонов с лесом, углем, дровами, торфом, фуражом, санями. Наблюдал по 3–4 часа в день»[384].
Указанная и другие подобные радиограммы утверждались по линии военной контрразведки начальником ГУКР НКО «Смерш» генерал-полковником В.Абакумовым или его заместителем генерал-лейтенантом П.Я.Мешиком. Такой уровень санкционирования требовался для создания у противника реальной картины событий, якобы подтверждённой другими агентами. Вопросы воинских перевозок являлись основными в ходе дезинформационной работы и в рамках радиоигры под условным названием «Находка»[385].
Данная радиоигра проводилась уже с февраля 1943 г., и передаваемые сведения не вызывали у абверовцев подозрений. Противника удалось убедить в том, что у его агента-радиста (перевербован контрразведчиками и действовал под псевдонимом Гайдаров) имеется целая шпионская сеть из числа железнодорожников в городе Красногорске Московской области, что позволяло добывать обширные сведения о перевозках. В начале 1944 г. радиоигра «Находка» приобрела ещё большую значимость. 10 февраля к В.Абакумову обратился начальник Разведуправления ГШ РККА генерал-лейтенант Ф.Ф.Кузнецов. Он писал: «Прошу Вас передать по радиостанции “Находка”, гор. Москва, следующую дезинформацию: 3 и 4 февраля с Киевского вокзала отправлено на Брянск два состава с танками Т-34, шесть составов пехоты, два состава горючего… 6 февраля отправлено два эшелона артиллерии и штабной поезд, в котором едут генералы и офицеры украинских фронтов…» Через несколько дней Ф.Кузнецов предложил продвинуть дезинформацию о десантных частях, настаивая при этом на задействовании радиостанции «Находка»[386].
Специально подготовленная информация о воинских перевозках стала передаваться противнику и в рамках начатой 6 февраля 1944 г. радиоигры «Борисов». В адрес абверкоманды-103 шли радиограммы от её агента Ароматова, перевербованного сотрудниками ГУКР НКО «Смерш» и имевшего теперь псевдоним Борисов. Он и арестованный чекистами его напарник Нестеров должны были после заброски осесть в городе Люберцы Московской области и вести наблюдение за Казанской железной дорогой. Первая связь с разведцентром состоялась уже 9 февраля. Нужные дезинформационные материалы подготовила группа офицеров Генштаба. В целях повышения интереса вражеской разведки сотрудники «Смерша» создали легенду о знакомстве Борисова
Кроме указанных радиоигр («Развод», «Находка», «Борисов»), из московского региона абверовцам передавали дезинформацию о перевозках в ходе операции «Контролёры» и нескольких радиоигр, проводимых в более близких к фронту регионах. Всего в начале 1944 г. было задействовано семь агентурных радиостанций немецкой разведки, действовавших под контролем органов «Смерш», а продвигаемая через них дезинформация была нацелена на то, чтобы ввести в заблуждение германское командование относительно проведения советскими войсками Корсунь-Шевченковской наступательной операции. В частности, удалось на некоторое время задержать контрудар частей вермахта в направлении Звенигородка для деблокации окружённых там немецких дивизий.
В дальнейшем на протяжении всего 1944 г. проведение от двух до десяти радиоигр, нацеленных на единый результат, стало устойчивым явлением, отражавшим возросшее мастерство военных контрразведчиков, их исключительно тесное взаимодействие с аппаратом Генерального штаба РККА и соответствующими управленческими структурами фронтов.
В ходе других радиоигр чекисты также передавали дезинформацию, пусть и эпизодически, наряду с решением контрразведывательных задач по парализации разведывательно-подрывной активности спецслужб вермахта и РСХА. А в данном направлении противник с конца 1943 г. поменял приоритеты. Если ранее упор им делался на добывание развединформации, на точечные диверсионные акции, то далее с учётом начала масштабных, практически не прекращавшихся наступательных операций советских войск всё более настойчиво пытался опираться на разного рода националистические организации (как реальные, так и существовавшие лишь в воображении руководства Абвера и РСХА), проводить мероприятия по расшатыванию устойчивости нашего тыла как неотъемлемого фактора побед Красной армии. На основе информации, добытой в ходе проведения радиоигр и полученной при реализации других контрразведывательных операций, начальник ГУКР НКО «Смерш» В.Абакумов в марте 1944 г. проинформировал членов ГКО (И.Сталина, В.Молотова и Л.Берию) о том, что германская разведка пытается создавать повстанческие формирования и банды для дезорганизации тыла Красной армии, нарушения коммуникаций, связывающих фронт с базами снабжения и центрами производства военной техники, вооружения и боеприпасов, забрасывает агентурные группы в районы, где, по данным противника, имеются поселения административно-ссыльных и лагеря военнопленных, орудуют банды дезертиров и антисоветского националистического подполья. Были установлены факты заброски агентурных групп и отрядов в лесные массивы Архангельской, Вологодской, Тамбовской и Ярославской областей, а также в Закавказье, Казахстан и Мордовскую АССР. У задержанных военными контрразведчиками и сотрудниками органов НКВД — НКГБ изымалось большое количество оружия, взрывчатых веществ, множество советских документов, крупные суммы в рублях, комплекты формы советских военнослужащих, тысячи экземпляров антисоветской и националистической литературы. «В последние месяцы, — говорилось в докладной записке, — немцы дают задание устанавливать расположение лагерей военнопленных — бывших военнослужащих немецкой армии, организовывать их освобождение, формировать из них вооружённые отряды»[388]. Для оснащения этих отрядов и обеспечения их повстанческих действий воздушным путём осуществлялась переброска всего необходимого.
Чтобы сорвать планы германских спецслужб, ГУКР НКО «Смерш» и его подчинённые органы приняли ряд мер, включая и «отвлечение противника на негодный объект» путём организации радиоигр. Так, на территории Калмыкии проводилась радиоигра «Арийцы». Как явствует из рассекреченных в последние годы документов, 24 мая 1944 г. посты службы ВНОС зафиксировали посадку сверхмощного самолёта, из которого был высажен диверсионный отряд численностью 24 человека. Позднее чекисты установили, что его возглавлял офицер немецкой военной разведки Э. фон Шелер (псевдоним Кваст). В ходе допросов задержанных диверсантов и, в частности, Кваста выяснилось, что Военное управление РСХА рассчитывало подготовить на территории Калмыкии базу для последующей переброски 36 эскадронов так называемого Калмыцкого корпуса доктора Долля и организации восстания среди калмыков. Передовой отряд Э. фон Шелера имел и другую задачу — создать ретрансляционный пункт для связи с агентами-радистами, заброшенными в восточные районы СССР, и передачи их сообщений в германские разведорганы. Передовой отряд имел несколько станковых и ручных пулемётов, автоматы, винтовки и гранаты. 27 мая ожидалась новая партия груза — около 40 тюков багажа с 10 тысяч патронов и взрывчаткой. С учётом добытых данных в ГУКР НКО «Смерш» решили провести радиоигру под кодовым названием «Арийцы». Поскольку требовалась координация с местными органами НКВД и НКГБ, то после подписи В.Абакумова план работы по делу был направлен на утверждение члену ГКО наркому внутренних дел Л.Берии. В плане указывалось, что радиоигра организуется «в целях предотвращения подрывной деятельности германской военной разведки по созданию повстанческих формирований на территории быв. Калмыкии, выявления агентуры и бандгрупп, оставленных немцами при отступлении, а также для вызова от немцев на нашу сторону других актив-агентов и эмиссаров, с последующим их арестом…» При реализации плана чекисты учитывали тот факт, что германская разведка, вероятно, не располагала информацией о решении советского правительства переселить калмыков вглубь нашей страны[389].
Руководить операцией поручили заместителю начальника ГУКР НКО «Смерш» генерал-лейтенанту П.Я.Мешику. Его подчинённые перевербовали Эбергарда фон Шелера (чекистский псевдоним Борода) и его радиста (псевдоним Колонизатор). Руководитель Главка военной контрразведки В.Абакумов обговорил с командованием ПВО страны меры по усилению контроля за воздушным пространством в районах, где возможен пролёт самолётов из Румынии.
С началом радиоигры противнику передавалась дезинформация о положении в Калмыкии, сообщалось о благоприятных условиях развития банд повстанческого движения и о готовности передового отряда принимать пополнения. Однако немцы не спешили, предпринимая все возможные меры к максимально возможной перепроверке сведений Кваста. И лишь 12 июня 1944 г. на подготовленную площадку приземлился самолёт Ю-290, предварительно сбросив 20 тюков груза и 5 парашютистов. Экипаж самолёта, груз и агентов-диверсантов удалось захватить. Всего в ходе радиоигры в руках чекистов оказался 21 парашютист, а 12 диверсантов были уничтожены. Но главное, что удалось сделать, — это убедить вражескую разведку в отсутствии поддержки со стороны населения Калмыкии деятельности банд, что предотвратило другие, неконтролируемые органами госбезопасности возможные попытки организации повстанческого движения в Калмыкии и на территории Астраханской области.
В 1944 г. разворачивались основные события и в связи с проведением радиоигры «Разгром». Ещё в середине предыдущего года немецкая разведка забросила группу агентов на территорию Грузинской ССР. Разведорган «Цеппелин» рассчитывал, что эта группа (семь человек, все бывшие солдаты так называемого Грузинского легиона) сумеет навербовать сторонников и с помощью якобы существовавшего (по мнению гитлеровских спецслужб) антисоветского националистического подполья поднять восстание, а также совершать диверсионные акты на коммуникациях Красной армии, срывать мобилизационные мероприятия в Грузии и соседних Закавказских республиках. В подготовке группы участвовали лидеры грузинской эмиграции, включая М.Кедию и Т.Картвешвили, которые активно сотрудничали со службой безопасности рейха. Однако националистическая обработка не подействовала на членов группы, и все они после приземления добровольно явились в органы госбезопасности. Часть из них была перевербована и использовалась в операциях органов «Смерш». В результате радиоигры «Разгром» на июнь 1944 г. было выведено на нашу сторону 10 агентов «Цеппелина», у которых изъяли три радиостанции, девять винтовок, 12 автоматов, более миллиона рублей и большое количество фальшивых документов. До руководства «Цеппелина» довели информацию о якобы создании подпольной группы в городе Тбилиси из 19 человек, которая вошла в контакт с ранее существовавшей группой, связанной с грузинскими эмигрантами. Таким образом, чекистам удавалось длительное время предупреждать все попытки германских спецслужб создать реальное антисоветское подполье в Закавказье и вводить противника в заблуждение относительно эффективности его усилий по подрыву устойчивости советского тыла[390]. О достигнутых успехах по радиоигре «Разгром» ГУКР НКО «Смерш» неоднократно докладывало в ГКО и лично Верховному Главнокомандующему.