«Госпроверку» в СПП проводили проверочно-фильтрационные комиссии в составе представителей от НКВД (председатель), ГУКР НКО «Смерш» и НКГБ (члены комиссии) и оперативных сотрудников ведомств.
Непосредственную реализацию указаний по организации фильтрационной работы можно отследить на примере 3-го Белорусского фронта. Согласно указанию начальника ГУКР «Смерш» НКО — уполномоченного НКВД СССР по этому фронту В.С.Абакумова, всех задержанных бывших военнослужащих Красной армии, находившихся в плену у немцев, было предложено направлять на армейские сборно-пересыльные пункты, іде они проверялись органами контрразведки.
Граждан СССР, возвращавшихся из Германии, угнанных немцами с оккупированной территории, направляли на сборно-пересыльный пункт, созданный Военным советом фронта в городе Миллюнене или на проверочно-фильтрационный пункт НКВД в городе Кибарты, где они также подлежали проверке. Всех выявленных шпионов, диверсантов и других «вражеских элементов» немедленно арестовывали.
Выявленные иностранцы — англичане, американцы, французы, чехи и другие — направлялись в специально созданную Военным советом фронта комендатуру сборного пункта в Миллюнене, откуда они после соответствующей проверки отправлялись «по назначению».
Немцы, выходившие из лесов, двигавшиеся по дорогам или обнаруженные не по месту своего жительства, подлежали задержанию, и их сосредотачивали в каком-либо населённом пункте. Лица, относившиеся к контингенту, перечисленному в приказе НКВД СССР № 0016 от 11 января 1945 г. «О мероприятиях по очистке фронтовых тылов действующей Красной армии от вражеских элементов», немедленно были арестованы.
Работа по проверке и фильтрации была в тех сложных условиях необходимой и приносила определённые результаты. К примеру, за период боевых операций на территории западных областей Польши и в Германии войсками 1-го Белорусского фронта в различных населённых пунктах по состоянию на 30 марта 1945 г. было освобождено 49 804 советских граждан, которые содержались в сборных пунктах репатриантов. Фильтрацией этого контингента занимались оперативные группы органов «Смерш».
Из числа освобождённых советских граждан в действующие части через армейские сборно-пересыльные пункты было направлено 20 788 человек, в СССР — 12 175 (включая детей), на различные хозяйственные работы — 3859, в спецлагерь — 570 человек.
В процессе работы оперативных групп военной контрразведки на сборно-пересыльных пунктах было выявлено: агентов-диверсантов — 1, лиц, завербованных для направления в разведшколы, — 21, агентов гестапо — 20, пособников немцев — 26, служивших в частях РОА — 12, служивших в немецкой армии — 25, служивших в различных «контрреволюционных националистических формированиях» — 8, участников различных националистических организаций — 7[355].
Из взятых в плен более 50 тысяч немецких солдат и офицеров опергруппами и отделами «Смерша» было допрошено более 7 тысяч человек, из которых выявлено: официальных сотрудников разведывательных, контрразведывательных и карательных органов противника — 31, агентов военной разведки — 6, членов фашистской партии и участников фашистских организаций — 3918, бургомистров и других работников самоуправления — 252 и т. д.[356]
На 3-м Украинском фронте за период с 1 февраля по 4 мая 1945 г. в 10 CПП было проверено в общей сложности 58 686 человек, из них 16 456 человек — бывшие военнослужащие Красной армии, а 12 160 — советские граждане призывного возраста, угнанные противником на работы в Германию. По результатам проверки все они были призваны в армию полевыми военкоматами и направлены в воинские части.
Кроме того, 1117 граждан других государств были репатриированы на родину, а 17 361 человек, не подлежавших призыву, направлены в СССР. 378 человек были задержаны по подозрению в совершении военных преступлений, пособничестве оккупантам, службе в РОА и т. п.[357]
В процессе допросов военнопленных органы «Смерш» собирали и информацию о политико-моральном состоянии войск противника. Как выяснялось, после январского наступления Красной армии и выхода её частей на реку Одер большинство немецких солдат и офицеров потеряли веру в возможность счастливого окончания этой войны для Германии, считали, что война ею проиграна. В немецкой армии царил глубокий пессимизм, нередко переходивший в отчаяние.
В ходе боёв против наступавших частей Красной армии выявилась полная небоеспособность так называемых батальонов фольксштурма, наспех организованных по приказу Гитлера осенью 1944 г. Не пройдя достаточной военной подготовки и не успев получить оружие, они были брошены германским командованием на фронт для помощи передовым частям. По показаниям одного из военнопленных, унтер-офицера Гораца, прибывшие на его участке на передовую линию фронта солдаты фольксштурма никакого вооружения, кроме двух лопат на 10 человек, не имели. Многие из них не умели даже зарядить винтовку.
Сходные настроения царили среди гражданского населения Берлина, Кюстрина и других городов. Согласно показаниям хирурга одной из берлинских клиник Людвига Фаербаха, в январе в городе была проведена мобилизация всего мужского населения, пригодного для военной службы. Однако население германской столицы саботировало мобилизацию и призыв в фольксштурм. Значительная часть мужского населения дезертировала либо прибегала к членовредительству.
За январь 1945 г. только в одной из берлинских клиник было выявлено примерно 580 фактов членовредительства, совершённого различными способами. Уполномоченным Министерства здравоохранения около 300 человек «членовредителей» было передано в гестапо, откуда их этапировали в концлагеря сроком от шести месяцев до года.
В городе, по показаниям Л.Фаербаха, свирепствовало гестапо: за прослушивание радио из Лондона и Москвы, за неосторожно сказанное слово люди подвергались репрессиям[358].
Требовало особого внимания органов «Смерш» и прибывавшее в начале 1945 г. в части и соединения действующей армии пополнение. Призывной контингент из числа жителей России, Восточной Украины, Восточной Белоруссии и Средней Азии к этому моменту времени был в значительной степени исчерпан. Поэтому большое число новых солдат призывалось в войска через полевые военкоматы непосредственно с территории, только что освобождённой от противника. Это в определённой степени сказывалось на оперативной обстановке в войсках, особенно в стрелковых частях, куда большей частью поступало такое пополнение.
К примеру, в конце февраля 1945 г. в части и соединения 1-го Белорусского фронта поступило новое пополнение, среди которого органы «Смерш» установили лиц, бывших в плену у противника, — 4241 человек, советских граждан, угнанных немцами на принудительные работы, — 2112, проживавших на оккупированной территории — 4685, служивших в РОА и других подобных формированиях — 318 человек. В процессе проверки и разработки данного контингента среди нового пополнения было выявлено и арестовано пять агентов немецкой военной разведки, шесть агентов карательных органов противника, 14 изменников Родины и пособников оккупантов[359].
В целях розыска агентуры спецслужб противника военные контрразведчики широко применяли прочёсывание территорий прифронтового тыла. Особый эффект эта работа имела в условиях, когда по указанию Ставки ВГК или фронтового командования проводилось отселение жителей из 10-километровой, а иногда и из 25-километровой прифронтовой полосы. Так, за месяц до начала стратегической наступательной операции в Белоруссии («Багратион») Ставка ВГК поручила командующему 3-м Белорусским фронтом генералу армии И.Д.Черняховскому осуществить отселение местных жителей. По данным штаба фронта, предстояло переместить за пределы 25-километровой зоны около 50 тысяч человек. Согласно директиве ГУКР «Смерш» НКО от 22 мая 1944 г., военным контрразведчикам предписывалось воспользоваться ситуацией и организовать поисковые мероприятия в потоке отселяемых и в освобождённых от гражданских лиц населённых пунктах. Такая работа была проведена. По признакам поддельных документов и на других основаниях чекисты задержали более сотни подозрительных граждан и организовали их тщательную проверку.
Наряду с указанной поисковой работой сотрудники «Смерша» вскрыли и серьёзные недостатки в организации отселения, вызвавшие отрицательные проявления среди местного населения. Управление контрразведки фронта незамедлительно проинформировало командующего о сложившейся ситуации и, в частности, о том, что штабные работники допустили серьёзные просчёты в суммарном объёме подлежавшего вывозу имущества и в количестве отселяемых. Это привело к недостатку выделенного транспорта и заставляло людей бросать домашний скот и личные вещи, с трудом сохранённые в условиях оккупации[360]. На основании своевременной информации контрразведчиков командующий фронтом принял необходимые меры для исправления положения, что позволило погасить негативные настроения жителей, не допустить реализации угроз в адрес участвовавших в отселении офицеров.