Для детального анализа складывающейся оперативной обстановки и последующей выработки необходимых разъяснений в город Люблин, где функционировал ПКНО, вылетел начальник ГУКР НКО «Смерш» комиссар госбезопасности 2-го ранга В.С.Абакумов. Он установил плотный рабочий контакт с членом Военного совета 1-го Белорусского фронта Н.А.Булганиным, назначенным 1 августа 1944 г. постановлением СНК СССР одновременно
Первый документ, разработанный прибывшими в Люблин сотрудниками ГУКР НКО «Смерш» при непосредственном участии В.С.Аба-кумова, был сообщён ввиду срочности председателю ГКО И.В.Сталину и его заместителям В.М.Молотову и Л.П.Берии запиской по ВЧ. «В соответствии с Вашими указаниями, — писали В.Абакумов и Н.Булганин, — нами, совместно с начальником отдела общественной безопасности Комитета Национального освобождения Радкевичем, по согласованию с председателем КНО Моравским, разработан следующий порядок арестов в Польше…»[464]
Далее указывалось, что аресты участников антигосударственных партий, организаций и групп, агентов эмигрантского правительства, проводящих подрывную работу против ПКНО и его органов, а также немецких пособников и шпионов производят аппараты отдела общественной безопасности. Аресты военнослужащих Войска Польского осуществляют Информационное (контрразведывательное) управление ВП и его органы в частях и соединениях. Что же касается лиц, задержанных польскими спецслужбами, но действующих против Красной армии, имеющих задание проникнуть внутрь СССР, официальных сотрудников и агентуры немецкой разведки, то они подлежат передаче органам «Смерш». При этом последним предоставлялось право самостоятельно арестовывать лиц из указанной категории. «Изложенный порядок арестов, — читаем далее в документе, — нами приводится в жизнь, и если Вы (И.Сталин. — А.З.) найдёте возможным, просим утвердить его как директиву для нас»[465].
Судя по практике дальнейших действий органов контрразведки «Смерш», в ГКО согласились с разработанными положениями. Члены ГКО поддержали и предложения В.Абакумова учредить должности советников для центрального аппарата отдела общественной безопасности ПКНО и 15 штатных единиц советников для его областных органов.
Руководителю ГУКР «Смерш» пришлось в этот период заняться ещё одним важным вопросом, а именно укрепить аппараты военной контрразведки в созданном в конце июля 1944 г. Народном Войске Польском (ВП). Ещё при формировании 1-го польского корпуса в СССР в его структуре имелись информационные отделы, а фактически подразделения «Смерша». Однако по целому ряду причин эффективность их деятельности была достаточно низкой. В этом отдавали себе отчёт и сотрудники советских органов госбезопасности, и командование корпуса. Желая взять работу информационных отделов под свой контроль, комкор З.Берлинг обратился с соответствующим письмом в ЦК ВКП(б) к заместителю заведующего отделом международной информации Д.Мануильскому[466].
Справку, а фактически ответ Берлингу для Мануильского подготовил комиссар госбезопасности, начальник 7-го отдела 2-го управления НКГБ СССР Г.С.Жуков. Он отметил, что:
1) информационные отделы комплектуются отделом кадров ГУКР «Смерш»;
2) большинство руководителей и оперативного состава являются русскими и украинцами по национальности и польского языка не знают;
3) в школу НКВД в городе Куйбышеве отобрано 300 поляков из 1-го польского корпуса, которые через три месяца обучения могут быть обращены на укомплектование информационных отделов и органов безопасности новой Польши;
4) целесообразно дать указание т. Абакумову направить на работу в контрразведку польской армии 100–120 офицеров Красной армии, откомандированных для прохождения службы в польские воинские части.
Без этих мер поднять уровень оперативной работы представлялось проблематичным.
Г.Жуков не затронул ещё один важный вопрос — отсутствие нормативно-правовой базы для работы информационных отделов. Вот почему, основываясь на постановлении, утверждённом ГКО 21 апреля 1943 г. и определявшем положение о ГУКР «Смерш» НКО СССР, группа В.Абакумова разработала проект аналогичного документа об Управлении информации при Главнокомандующем вооружёнными силами Польши и его органах на местах. Этот проект поддержали главком М.Роля-Жимерский и председатель ПКНО Э.Осубка-Моравский. Начальник ГУКР «Смерш» просил И.Сталина, В.Молотова и Л.Берию утвердить указанный документ и тогда провести его в жизнь приказом Главкома ВС Польши[467].
В сентябре 1944 г. в дополнение к документам, разработанным группой В.Абакумова, появилось совместное указание Главного военного прокурора Красной армии генерал-лейтенанта юстиции В.И.Носова и начальника Главного управления военных трибуналов генерал-лейтенанта юстиции Е.Л.Зейдлина с разъяснениями для подчинённых сотрудников порядка осуществления арестов на территории Польши. В нём, в частности, говорилось, что органы контрразведки «Смерш» имеют право ареста шпионов, диверсантов, террористов независимо от национальной принадлежности, если их действия направлены против советских ВОЙСК[468].
Таким образом, определённая юридическая база для оперативной и следственной работы на территории Польши была создана.
Однако в решении многих практических вопросов недостатки сохранялись. К примеру, укомплектованность органов контрразведки Войска Польского на середину октября 1944 г. составляла немногим более 50 % от положенной по штату. В большинстве полков из четырёх оперработников в наличии имелся только один. Но даже эти люди в подавляющем большинстве не владели польским языком. «В результате такого положения, — указывал в докладной записке заместитель наркома внутренних дел, уполномоченный НКВД СССР по 1-му Белорусскому фронту И.А.Серов, — части и соединения польской армии в оперативном отношении обслуживаются слабо, поэтому не знают обо всех намерениях вражеского элемента, проникшего в ряды польской армии»[469]. Начальник Информационного управления Войска Польского полковник П.В.Кожушко отмечал, что никто из Москвы им не руководит и не помогает в работе.
1-я армия Войска Польского входила в состав 1-го Белорусского фронта, но, к сожалению, управление контрразведки «Смерш» фронта не уделяло должного внимания соответствующим аппаратам своих польских коллег и лишь требовало время от времени доклады по конкретным вопросам. Сам же П.Кожушко, как считал И.Серов, «по своей чекистской подготовке не в состоянии справиться с возложенными на него обязанностями»[470].
В какой-то степени такое утверждение соответствовало реальности, но нельзя упускать из виду, что указанную выше оценку контрразведчикам польской армии давал человек, не прошедший в своей карьере ни одной оперативной ступени и лишь условно могущий считаться «опытным чекистом-оперативником». Более того, И.Серов в период своей работы в Польше фактически вступил в конфликт с руководящим составом органов «Смерш», стремясь подмять их, направить на выполнение своих, не всегда продуманных мероприятий против подразделений Армии Крайовой. Поэтому В.Абакумов принял решение о создании в Люблине оперативной группы ГУКР НКО «Смерш» во главе с начальником 1-го отдела Главка — опытнейшим чекистом (в органах госбезопасности с 1929 г.) генерал-майором И.И.Горгоновым[471].
Одновременно по указанию В.Абакумова к начальнику отдела общественной безопасности Ст. Радкевичу был прикреплён для оказания практической помощи помощник руководителя ГУКР НКО «Смерш» генерал-лейтенант Г.С.Болотин-Балясный[472].
Данные организационно-кадровые меры и нормативно-правовые документы должны были стать и стали основой для решения практических задач органов контрразведки «Смерш». Безусловно, на первом месте оставалась борьба с агентурой немецкой разведки и пособниками оккупантов, действовавшими против Красной армии. Однако изучение архивных документов советских структур госбезопасности позволяет серьёзно сместить акценты при рассмотрении работы военных контрразведчиков на территории Польши. Вне всякого сомнения, по масштабности, напряжённости, количеству привлекаемых сил и средств следует выделить мероприятия по нейтрализации «польского подпольного войска» — так называемой Армии Крайовой (АК). С её отрядами, батальонами и бригадами советские воинские части сталкивались ещё весной 1944 г. Однако это происходило восточнее «линии Керзона», то есть в Западной Украине и Западной Белоруссии. Были даже совместные бои против оборонявшихся немецких войск. Один из первых подобных примеров имел место в полосе действий 2-го Белорусского фронта. Начальник управления контрразведки фронта генерал-майор Я.А.Едунов направил срочную шифротелеграмму в ГУКР НКО «Смерш», в которой докладывал следующее: в районе Ковеля действует бригада польских партизан майора «Коваля», который на самом деле является капитаном бывшей польской армии Фаддеем Жилотто. Он связался с начальником отдела «Смерша» 47-й армии, а через него — с командующим армии генерал-лейтенантом В.С.Поле-новым и сообщил важную военно-политическую информацию. Оказалось, что в районе Ковеля находится около 7 тысяч польских войск под командованием майора Яна Оливы. Эти части были сформированы в июле 1943 г. по указанию подпольного штаба в Варшаве. Личный состав двух бригад (по пять батальонов в каждой) состоит из офицеров и солдат старой польской армии. Майор Олива имел указание не вести активных боевых действий против немцев, а ждать подхода частей Красной армии. Теперь же, установив радиосвязь с Варшавой и командованием АК в Лондоне, получив дополнительно оружие и боеприпасы, сброшенные с английских самолётов, «подпольная дивизия» готова к взаимодействию с наступающими советскими войсками.
Руководитель ГУКР НКО «Смерш» В.Абакумов, придавая важное значение вышеприведённой информации, потребовал от управления контрразведки фронта детализировать её и 23 марта 1944 г. подписал две докладные записки в ГКО (И.Сталину и В.Молотову), а также начальнику Генерального штаба генералу армии А.И.Антонову[473].