— Нормально, уже пришла в себя. Она не успела много таблеток… сожрать, — произносит он со злостью и к ней, и словно к себе.

Тим скрещивает руки на груди, отгораживается. Я чувствую. Осталось ему только сделать шаг назад, тогда вообще — пиши пропало. Смотрю за спину бывшему: в больничном коридоре он не один, с ним и другие люди. Взрослые мужчина и женщина, а еще младший брат с женой. Тот самый, который нашел видео со мной в сети. Они, наверное, пошептались вместе, поэтому хором таращатся на меня с откровенной ненавистью.

— Брат! — вскинув подбородок и вертя кольцо с автомобильным ключом на кончике пальца, зовет Тимура родственник.

Я опускаю глаза, понимаю, что мне здесь никто не рад. Но прочитав сообщения от Тима о том, что Катя все выходные безбожно пила и клялась покончить с собой, я не смогла их проигнорировать. Сегодня она действительно попыталась совершить самоубийство — наглоталась таблеток. Тимур сказал, что агентство в Мексике разорвало с ней внезапно контракт, а по какой причине Катя не говорит. Но для нее карьера — вся ее жизнь.

Тимур рассказывал, что они с Катей просто друзья, что их помолвка была фиктивной, я помню. Но и никогда не забуду то, как она смотрела на меня во время их фотосессии — так, словно присвоила себе этого мужчину, чтобы я не смела даже близко к нему подходить. Поэтому, конечно, я не верю, что у Кати к Тимуру исключительно дружеские чувства, но все же ее беда меня трогает. Не сострадать не получается.

Тимур оборачивается с неохотой, когда его окликают во второй раз. Делает жест рукой, что сейчас подойдет, а сам ведет меня подальше. Предлагает выпить кофе здесь, за поворотом, у автомата и поговорить о том, что произошло.

— Элла, я только прошу тебя не обижаться, не волноваться. Тебе сейчас нельзя… — говорит, когда мы скрываемся за углом от любопытных глаз. — Пойми меня, я умоляю.

Хочу коснуться его лица, но останавливаюсь вовремя. Боже, как я себе омерзительна! После секса с другим примчалась сюда. Смотрю в глаза Тимуру, поддерживаю его, а стыд захлестывает, душит. Лучше бы не приезжала. Пусть он меня простит. Господи… Я переспала с другим. Я переспала с Игнатом. Просто на эмоциях, ведь была уверена, что Тимур мне изменил.

— Почему ты мне раньше не сказал?

— Что? — он отвлекается от кнопок кофейного автомата.

— Почему ты не рассказал мне сразу, что случилось с Катей?

Тимур вздыхает, растрепывает свои волосы.

— Она просила никому не говорить.

Я киваю головой, поджимая губы. Ну нет, сейчас не время плакать. В сумке вибрирует телефон, но я и не думаю лезть туда. Все равно же знаю, кто звонит. Мне ужасно больно, а я не перестаю всматриваться в любимое лицо, изучать любимые черты. Я сука, я такая сука! Почему я поспешила с выводами? Как мне теперь объясняться перед Тимуром и что говорить Игнату?

— Хорошо, — снова глажу Тима по руке, но как-то нерешительно, слегка. — Тебя ждут… там, — показываю себе за спину.

В окна больничного коридора пробиваются первые солнечные лучи. Они попадают на лицо Тимура, и я не могу не отметить про себя, что он сейчас даже красивее, чем обычно. Становится так тихо ненадолго, и в этот момент мне хочется во всем признаться. И я практически готова, открываю рот, но рядом вновь хлопает дверь. Я морщусь, вздыхаю, зарываюсь пальцами в растрепанные волосы. Я даже не подумала сначала о том, в каком виде я заявилась сюда.  

 Неожиданно Тимур приближается и прижимает ладони к моему лицу.

— Я рад, что ты здесь. Хорошо, что мы все прояснили. Я люблю тебя и всегда любил. Но Кате сейчас правда очень нужна моя помощь.

— Я понимаю, понимаю, — кладу свои руки поверх его, а в сумке снова вибрирует мобильный.

За углом оживляются разговоры. Возможно, подошел врач, поэтому Тим торопливо прощается, целует меня в лоб и удаляется обратно к своим знакомым и родне. Я никак не могу решиться ни ответить Игнату, ни самой позвонить ему, ни поехать домой. Поэтому гуляю по территории и не замечаю, как много времени провожу тут.