Однажды Володя Михайлов прибежал из штаба необычно возбужденный:

— Сережка, твое личное дело затребовали!

— Куда?

— А я знаю?! Видел только, как запечатывали его в конверт.

У Кирсанова сжалось сердце: это конец. Подыщут нелетную должность.

А еще через неделю полковник Алимов вызвал его к себе:

— Собирайтесь в округ.

Привыкший не спрашивать, когда приказывают, капитан ответил:

— Есть!

— К генералу Лопатину. Поняли?

— Понял.

…Генерал принял Кирсанова в просторном, кабинете, устланном пушистым ковром. На окнах цветы. Но главной примечательностью кабинета был огромный, как полигон, стол, заставленный доброй дюжиной телефонов. Каждый имел свое назначение.

«Зачем он меня вызвал? — недоумевал Кирсанов. — У него полки в подчинении. Стоит ли заниматься судьбой какого-то безвестного капитана, нарушившего воинскую дисциплину?»

Генерал неожиданно спросил:

— Вы помните своего отца?

— Нет, не помню.

— А хоть что-нибудь о нем знаете?

— Кое-что. По рассказам матери.

— Что, например?

— Что он воевал и неплохо кончил свою жизнь.