- Ага, дочка. Был у нас лорд такой. Ох, поговаривают сам король ему воспротивился. - понизив голос, доверительно шепнула женщина, разговорившись. - Теперь вместо старого герцога дочка евойная пришла, и поговаривают, что строже отца она будет. Бают, мол, у ней в далеких южных землях все люди вольные да богатые. Врут поди, но звучит красиво. Нынче в столицу она перебралась, так что вскоре начнутся перемены. Хотя я слышала, что она на стороне старого короля, тьфу ты, императора то есть. Стоило нескольким дворянам поднять мечи против самодурства нашего правителя, как она тут же им головы-то и посносила. Ох не те головы она рубила, ох не те! Эх, дочка, давай я тебе еще конфетку дам. Кушай сладкое и не забивай голову этим. Вот, держи.

Я с каменным лицом приняла леденец, вежливо поблагодарила и отошла подальше, устремив в сторону помоста нечитаемый взгляд. Альмин с рабством боролся? Похоже, у него было гораздо больше поводов влиться в группу мятежников, чем я думала. Проклятье, герцог, что еще ты от меня скрывал?

На подмостки начали выводить связанных людей, а я решила проследить за действием, углубившись в свои размышления. Отмена рабства была одним из вердиктов деда нашего нынешнего императора Теруана седьмого. Несмотря на то, что история запомнила его как жесткого тирана, железной рукой правившего всем королевством, при нем Сихейм достиг существенного процветания. В свое время я искренне восхищалась его делами, читая летописи. Пожалуй, этот король был для меня тайным примером. Теперь же я узнаю, что его внук открыто нарушает законы своей страны, гарантом которых он должен был являться. Была ли на то весомая причина? Я мыслю достаточно широко, чтобы понимать, что некоторые законы должны лишь звучать, но не исполняться, однако действительно ли это нужно было делать?

Всматриваясь в спокойные, а иногда и вовсе довольные лица невольников, старающихся показать себя толпе с выгодной стороны, я продолжала измышления, задумчиво грызя первую конфету. Совершенно очевидно, что в нынешней ситуации многие безродные не способны заработать себе на жизнь в иных областях. До того, как взялась за дело в Даранийской графстве, я уже столкнулась с этой стороной жизни простого народа.

Учитывая, что в этом мире есть бесчисленное множество способов влезть в неподъемные долги, разумно будет предположить, что в какой-то момент люди сочли продажу своих тел последним выходом. Думаю, не у всех хватит смелости постучаться в богатый дом и предложить себя за деньги. Таким образом появилась нужда в посредниках, то есть работорговцах.

Если речь идет о добровольном рабстве, мне, в общем-то, нет до этого дела. однако все меняется, если говорить о похищении людей и удерживании их в плену силой. О том, как я нацепила колдовской ошейник на монаха, сейчас можно не упоминать, так как ни похищать, ни принуждать мне его не пришлось. Сам пришел, сам остался, сам ушел. Я лишь создала подходящую атмосферу.

Именно в таких мыслях я пребывала, безучастно следя за торгами. Пусть зевак собралось достаточно, но тех, кто участвовал в торгах было не больше десяти человек. Цена на живой товар колебалась от трехсот серебряных монет, что по сути было смешной ценой, до пятидесяти золотых, что все равно на мой взгляд было ничтожно мало. Однако не берусь оценивать чужую свободу.

Первая конфета закончилась, я с сомнением покосилась на вторую... когда случилось это.

Работорговец объявил, что настало время "особого товара", и приказал вывести на подмостки троих людей, закованных в тяжелые цепи. Избитые, в разодранной одежде, пропитанной кровью, они еле переставляли ноги под ударами кнута надсмотрщика. Сквозь прорехи в одежде я не заметила ран на теле, и это заставило меня присмотреться к выставленным на продажу мужчинам внимательнее. Похоже, их били и сразу лечили? Что за чушь?

Но все встало на свои места и обрушилось устойчивой тишиной, вымораживая эмоции, когда я смогла рассмотреть раба, что стоял к торговцу ближе всего.

Светлые волосы.

Монашеская ряса.

Вне всяких сомнений это был Тиль.