На всем пути вниз по Лене мы встречали политических ссыльных, и я провел несколько незабываемых часов со знаменитой «бабушкой русской революции» Екатериной Брешковской, с которой тогда встретился впервые.
На золотых приисках сложилось довольно щекотливое положение. Правительственная комиссия во главе с сенатором Манухиным располагалась в одном доме, а через улицу в другом доме находился штаб нашей комиссии. Обе комиссии вызывали свидетелей и подвергали их перекрестному допросу. Обе записывали показания служащих компании и готовили отчеты. Сенатор Манухин отсылал свои зашифрованные доклады в министерство и царю, а мы отправляли телеграммы в Думу и в печать. Нужно ли говорить, что администрация приисков была крайне недовольна нашим появлением, но ни сенатор, ни местные чиновники не мешали нашей работе. Напротив, генерал-губернатор Восточной Сибири Князев симпатизировал нам, а иркутский губернатор Бантыш и его специальный помощник А. Мейш оказывали всяческое содействие. В результате общественного расследования компания лишилась права на монопольную разработку приисков и ее администрация была полностью реорганизована. Трущобы, в которых жили рабочие с семьями, снесли и заменили новыми зданиями. Жалованье рабочим повысилось, условия труда значительно улучшились. У нас были все причины гордиться результатами совместного начинания.
Я никогда особо не задумывался о будущем и не строил политических планов. Единственным моим желанием с самого начала политической деятельности было стремление служить стране. Вот почему для меня стало полной неожиданностью, когда во время одного из процессов в Петербурге осенью 1910 г. ко мне обратились Л.М. Брамсон, лидер фракции трудовиков в Первой Думе, и С. Знаменский, член ЦК этой партии, с предложением участвовать на выборах в Четвертую Думу в качестве кандидата от трудовиков. Возможность попасть в Думу никогда не приходила мне в голову, и такое предложение оказалось полным сюрпризом. Я узнал, что фракцию трудовиков в Думе предполагается расширить за счет вхождения в нее других народнических групп. Кроме того, мне сообщили, что депутат должен владеть собственностью, и поэтому настаивали, чтобы я обзавелся ею. Я всегда сочувствовал народническому движению, поэтому без колебаний принял предложение.
Поскольку у меня не было никаких партийных связей, для избирательной кампании мне отвели самую трудную территорию – Саратовскую губернию, где вследствие столыпинского избирательного закона были очень прочны позиции дворянства. Другим кандидатам достались такие «демократические» губернии, как Вятская и Пермская. Однако, как оказалось впоследствии, все прочие кандидаты выбыли из борьбы, и осенью 1912 г. я остался единственным из 15 новых кандидатов от группы трудовиков.
Вернувшись с Ленских приисков, я отправился в Вольск, уездный город в Саратовской губернии, где начиналась моя кампания. До этого я был в Вольске всего один раз, когда вступал во владение собственностью, дающей мне право участвовать в выборах. Стоявший на Волге Вольск был живописным старорусским городком. Свободолюбивые традиции и буйный дух независимости, присущие горожанам, восходили еще ко временам крестьянского восстания Пугачева во второй половине XVIII в.
В Вольске я сразу же установил контакты с замечательными людьми из числа служащих, включая судей, врачей и чиновников. На предвыборных митингах я мог говорить совершенно свободно, так как здесь мои идеи были понятны и не было нужды прибегать к революционным штампам.
Новый избирательный закон был очень сложным; он нарушал все каноны демократической процедуры. Депутаты избирались губернскими коллегиями выборщиков, которые состояли из делегатов, выбранных по отдельности в четырех группах (куриях): землевладельцы, горожане, крестьяне и в некоторых округах – заводские рабочие. По одному полномочному депутату в Думу избирала каждая курия, а остальных депутатов – губернская коллегия в целом. На предвыборном собрании горожан я был избран депутатом от этой курии. Соперников у меня не было. В крестьянской курии такое единодушие было невозможно, поскольку среди зажиточных крестьян и сельских старшин всегда находились кандидаты. Так я стал депутатом Четвертой Думы.
В 1912–1913 гг. международная ситуация в Европе достигла критической точки, и жизненные интересы Российской империи требовали проведения благожелательной и осторожной политики по отношению к нерусским народностям, живущим в приграничных районах.
В то время как отношения с Германией, Австро-Венгрией и Турцией стремительно ухудшались, незаконная отмена конституционного режима в Финляндии превратила эту доселе лояльную страну в будущую базу германской пораженческой пропаганды в России. Попытка Щегловитова воспользоваться процессом «Дашнакцутюна», чтобы настроить общественность против армян, живущих на турецкой границе, провалилась. Но этих попыток обострить ситуацию было недостаточно для реакционеров, которые накануне всеевропейского кризиса совершенно не задумывались о своей ответственности перед огромной империей, населенной множеством народов. Балканские войны 1912–1913 гг. стали прелюдией к Первой мировой войне. Обе коалиции великих держав с каждым днем все более зловеще бряцали оружием.
Примерно в то время в Киеве начался процесс Менделя Бейлиса. Этого простодушного и невинного человека обвиняли в совершении ритуального убийства христианского мальчика Андрея Ющинского. Я бы допустил страшную несправедливость по отношению к России и ее народу, если бы не отметил, что всю страну захлестнула мощная волна негодования. Недвусмысленный протест заявляло не только свободное общественное мнение, но и государственные служащие, в том числе чиновники Министерства юстиции, считавшие этот процесс своим личным позором. Высшие иерархи православной церкви категорически отказались подтвердить, будто ритуальное убийство христианских детей евреями – один из атрибутов иудейской веры.
Профессия юриста является неотъемлемой частью судебной системы в стране; его основная задача – защита истины, справедливости и гражданских свобод. Мы, члены коллегии адвокатов, представляли собой независимый орган и были обязаны донести правду до Щегловитова и других разрушителей российской судебной системы. Петербургским адвокатам требовалось занять четкую позицию. 23 октября 1913 г, за пять дней до того, как присяжные объявили Менделя Бейлиса невиновным, члены адвокатской коллегии Санкт-Петербурга на пленарном заседании единодушно приняли следующую резолюцию:
«Пленарное заседание членов адвокатской коллегии Санкт-Петербургского округа считает своим профессиональным и гражданским долгом выступить с протестом против извращения самих принципов правосудия, выразившегося в фабрикации процесса Бейлиса, против клеветнических нападок на еврейский народ, совершающихся в рамках юридической системы и осужденных всем цивилизованным обществом, и против навязывания суду несвойственной ему задачи, а именно – пропаганды расовой ненависти и межнациональной вражды.
Такое попрание самих основополагающих принципов человеческого сообщества унижает и бесчестит Россию в глазах всего мира, и мы возвышаем свой голос в защиту чести и достоинства России».
Эта резолюция оказала колоссальное влияние на Россию и, что было еще важнее в то время, произвела глубокое впечатление за границей. Процесс Бейлиса вызвал резкий всплеск антирусских настроений в Европе и США, став ярким примером антипатриотической деятельности правящей верхушки накануне Первой мировой войны. Президент Вудро Вильсон и прежде не проявлял ни сочувствия к России, ни понимания ее проблем. Дело Бейлиса оказалось последней каплей. Когда разразилась война, американское правительство заняло по отношению к России враждебную позицию, решив не оказывать ей помощи – ни финансовой, ни какой-либо еще.
Организаторов процесса реакция общественности привела в ярость, и 25 видных юристов, поддержавших резолюцию, предстали перед судом. В их числе был и я. Наш процесс открылся в Санкт-Петербургском окружном суде 3 июня 1914 г. и продолжался до 6 июня, когда до начала войны оставалось менее двух месяцев. Симпатии прессы и публики, вне зависимости от их политических настроений, были целиком на нашей стороне. Несколько ранее В. Шульгин, вождь правого крыла в Думе, подверг дело Бейлиса разгромной критике в консервативном издании «Киевлянин». По своим политическим взглядам Шульгин был известен как антисемит, но перед лицом позорного процесса Бейлиса не смог промолчать и он, за что впоследствии также был приговорен к восьми месяцам заключения.
Поскольку в новом уголовном кодексе 1903 г. не имелось статей, применимых к нашему «преступлению», нам вынесли приговор согласно статье 279 закона времен Екатерины II, как «клеветникам», рассылающим анонимные письма. Двадцать три моих коллеги были приговорены к шестимесячному заключению в крепости. Н.Д. Соколов, как главный сторонник, и я, как инициатор резолюции, получили по восемь месяцев заключения и были лишены права выставлять свою кандидатуру на выборах.
Описание Толстым в «Войне и мире» роли и деятельности масонов в основе своей верно. В XVIII и начале XIX в. масонская организация играла ведущую роль в духовном и политическом развитии России, особенно после того, как в масонские ложи вступили Н.И. Новиков и многие другие выдающиеся политические и государственные деятели. Среди масонов были как верующие, так и вольнодумцы. Сперва Екатерина II терпимо относилась к деятельности масонов. Будучи сторонницей вольтерьянства и вольнодумия, царица не была обременена «религиозными предрассудками». Масоны вели просветительскую работу в такой форме, как основание типографий и распространение либеральных идей. Та извращенная картина масонства, которая сложилась даже у просвещенных представителей русской общественности во времена Николая I, не имеет почти никакого отношения к действительности.
Новиков впоследствии подвергся гонениям из-за того, что будущий царь Павел I попал под влияние масонов из числа своего ближайшего окружения, и у Екатерины II возникли основания считать, что масоны планируют сделать великого князя своим орудием. Эти гонения стали для русского масонства таким ударом, от которого оно так никогда и не оправилось. После восшествия Павла I на престол Новикова вызвали из ссылки в императорскую резиденцию в Гатчине, где он вскоре понял, что политика Павла – «гатчинского капрала» – не имеет ничего общего с его идеями.
Начало правления Александра I отмечено большим влиянием членов масонских лож. Главной задачей «общества» было сплочение образованной российской элиты с целью ликвидации абсолютизма и освобождения крестьян. Эта идея находила отклик у самого Александра I, который покровительствовал масонам. В их число входили такие выдающиеся деятели, как либерал Сперанский и герой Наполеоновских войн Кутузов. С ложами были связаны многие декабристы. После восстания декабристов в начале реакционного правления Николая I ложи были запрещены, но, вероятно, существовали в подполье. В начале XX в. возрожденные масонские общества содействовали укреплению связей между просвещенными вождями земства и городской интеллигенцией. В мое время масоны работали в России нелегально – не только потому, что до 1905 г. любую общественную и политическую работу приходилось вести подпольно, но и потому, что общественное мнение с подозрением относилось к любому объединению членов различных политических партий ради общих целей.
Первоначально я не собирался писать о русском масонстве. Но в последние годы в русской и иноязычной печати появился ряд «разоблачений», связывавших падение монархии и создание Временного правительства с тайной деятельностью масонских лож. Я считаю своим долгом опровергнуть подобную абсурдную интерпретацию великих и трагических событий, которые привели к величайшему поворотному моменту в русской истории. Поэтому с целью восстановления исторической правды я вкратце освещу эту тему[30].