Разговор с полковником и заместителем прокурора не пролил никакого света на тайну девушки с фотографии. Гораздо позже я узнал, что мой арест был вызван «достоверными сведениями» о том, что зимой 1905 г. нашу квартиру часто посещала некая Серафима К. За участие в террористической организации социалистов-революционеров она в 1903 или 1904 г. была сослана в Архангельск, но осенью 1905 г. сумела бежать. С тех пор она нелегально жила в Петербурге и полиция тщетно пыталась ее найти. Найденные в моей квартире листовки послужили лишь нелепым предлогом для моего ареста.
Оглядываясь на эти события, я всегда с благодарностью вспоминаю об абсурдном случае, который привел меня в тюрьму. Подобно тому как долгие месяцы вынужденного безделья во время детской болезни решительно повлияли на мое внутреннее развитие, так и четыре месяца отшельничества за счет государства расширили мой кругозор и способствовали пониманию идущих в стране процессов. Полностью освободившись от юношеского романтизма, я понял, что Россия никогда не придет к подлинной демократии, пока ее народ сознательно не объединится ради общей цели. Я решил, что, выйдя на свободу, посвящу все свои силы делу сплочения всех демократических партий России. Освобождения пришлось ждать недолго.
Политическая подготовка к выборам в Первую Думу началась ранней весной 1906 г. Граф Витте прикладывал все усилия, чтобы не дать правительству вмешиваться в избирательную кампанию и подтасовывать результаты выборов. В то время как ультраправые организации и реакционные бюрократические круги в бессильной ярости боролись против Думы, партии социал-демократов и эсеров агитировали за бойкот Думы и нападали на Витте и либералов, тем самым играя на руку придворной клике. И я, и мои друзья считали такую политику левых партий абсурдной и даже преступной. К счастью, народ в целом был непоколебим в своем намерении участвовать в выборах. В частности, крестьянство твердо верило, что выборы позволят ему поведать о своих бедах самому царю, и тогда он им наверняка поможет.
Мы, политические заключенные тюрьмы «Кресты», душой участвовали в избирательной кампании и следили за ее развитием. В середине апреля были оглашены итоги выборов. В Думу не попал ни один из ультра– и даже умеренных правых кандидатов. Консервативные конституционалисты[24] (во главе с А.И. Гучковым, также не избранным) получили 12 мест. Умеренные либералы (Союз демократических реформ) – 75 мест. В Думу попали 18 социал-демократов. Большинство в Думе составляла Конституционно-демократическая партия («кадеты»), получившая 179 мест. Из 200 крестьянских депутатов более 100 объединились в Трудовую группу с упрощенной народнической (эсеровской) программой. Национальные группы, состоявшие из 35 поляков и 25 представителей других меньшинств, создали Союз федералистов.
Эти свободно избранные депутаты представляли новую Россию, родившуюся в борьбе за конституцию. Нас, узников, охватила радость, и многие из нас снова предались бесплотным мечтам о том, что теперь наконец-то монарх помирится со своим народом, тем более что среди народных избранников не оказалось «оголтелых» из числа как левых, так и правых. Для Витте, который, несмотря на некоторые ошибки, допущенные в недолгие месяцы его правления, стал одним из величайших государственных деятелей в русской истории, эти свободные выборы оказались лебединой песней. Накануне открытия Думы его вышвырнули из правительства, отправив задуманные им реформы в утиль, и поставили на его место И.Л. Горемыкина – классического представителя петербургской бюрократии. Последний при поддержке монарха не имел желания сотрудничать с такой Думой. Словно насмехаясь над ней, он внес законопроект «Об обновлении оранжереи в Дерптском университете». Но никто не обратил внимания на это сознательное оскорбление. Все ждали первой встречи царя с выборными представителями народа.
Открытие нового законодательного органа состоялось 27 апреля 1906 г. Император принял членов Думы и Госсовета в Зимнем дворце. Среди необычайной роскоши, в окружении придворных и великих князей, царь с трона зачитал свое обращение к Думе. Весь Петербург и вся страна ожидали, что это обращение завершится объявлением амнистии, но такие ожидания оказались напрасными.
Окна того тюремного корпуса, в котором находилась моя камера, выходили на Неву; по ее набережной на другой стороне реки члены Думы должны были идти из Таврического дворца на прием в Зимний. Мы знали это и, нарушая тюремные правила, забирались на столы и вытягивали шеи, чтобы взглянуть из наших крохотных окошек на это шествие. Когда сотни депутатов шли в сторону Зимнего дворца, мы махали всем, что попадется под руку – платками, полотенцами или наволочками, – и кричали: «Да здравствует амнистия, амнистия!» Вряд ли депутаты могли нас слышать, но они нас точно видели, так как некоторые махали и кричали в ответ.
Не буду заострять внимание на Первой Думе, которая вошла в историю под именем «Думы народного гнева». Об этом уже достаточно написано. Я видел ее депутатов лишь из тюремного окна и узнавал об ее недолгой работе только из печати.
Первая Дума была распущена императорским указом. Законопроект о частичном отчуждении поместий, внесенный Конституционно-демократической партией и Трудовой группой, оказался «полностью неприемлемым» для Николая II. По сути, этот законопроект был призван довести до завершения аграрную реформу Александра II. В случае его принятия крестьяне получили бы возможность отнять у помещиков ту землю, которую те сами не обрабатывали последние несколько лет. При старой системе эта земля сдавалась крестьянам в аренду по непомерной цене. По условиям нового законопроекта помещики получили бы компенсацию из казны.
Кровавое воскресенье 9 января 1905 г. разорвало узы между рабочими и короной. 8 июля 1906 г. был нанесен смертельный удар по вере русского крестьянства в царя как в справедливого и беспристрастного защитника народных интересов.
Дума была распущена 8 июля 1906 г. А 24 июля известный политик и философ, князь Евгений Трубецкой отправил царю пророческое письмо. Следующий отрывок из этого письма не нуждается в комментариях:
«Я с невыразимой тревогой слежу за тем глубоким переворотом, который изо дня в день, из часа в час совершается в воззрениях и чувствах народных…
Еще во время выборов господствовало совершенно другое настроение: народ посылал выборных поведать царю свои нужды, – тогда лозунгом служило единение царя с народом. И это – вопреки пропаганде, направленной всецело к бойкоту Думы… Но то, что было не под силу пропаганде, теперь сделано злейшими врагами вашего величества – вашими советниками… Когда думская депутация не была принята вами, министры своим образом действий внушили народным массам не соответствующую действительности мысль, что государь не желает выслушивать их выборных. Министры
Они обнажили корону. Они обнажали ее всякий раз, когда они выступали с тем или иным правительственным сообщением. Они постарались связать с именем монарха все ненавистное народу – отказ в дополнительном наделении землею путем принудительного отчуждения… полный отказ в милости политическим преступникам.
…Узнав о роспуске Думы, я был близок к отчаянию, ибо… этим нанесен страшный удар монархической идее.
Трудно себе представить ту степень сочувствия, каким пользовалась Дума среди народных масс: вокруг нее сосредоточивались народные надежды…
Государь, это не преувеличение! Стремление крестьян к земле имеет неудержимую силу… и всякий, кто будет противиться принудительному отчуждению, будет сметен с лица земли… Теперь, когда Дума распущена, они убеждены, что причиной роспуска послужил отказ от наделения землей. И ваши советники переложили ответственность за этот отказ на монарха…
…Я вижу, как стараниями ваших министров прогрессивно ухудшается положение. Они всеми силами стараются изолировать ваш престол, лишить вас всякой поддержки и опоры. Я с ужасом вижу, что вокруг вас постепенно образуется пустота, и под вами разверзается бездна…
…Быть может, правительству удастся
Государь, тот приказной строй, который вы осудили, во всяком случае обречен на гибель. Но если вы будете медлить с его упразднением, если вы не поспешите удалить союзников, воспитанных в его преданиях, вы сами будете погребены под его развалинами. А вместе с вами погибнет и наше лучшее будущее, наша надежда на мирное обновление родины».