– Ну так представьте, – не дожидаясь Иванова ответа, сказал профессор, – что вместо Второй мировой войны вся Земля объединяет свои производственные мощности ради одной цели – достижения звезд.

– Ну, насколько я знаю, – заупрямился Прошин, – скорости света они так и не достигли.

– Верно, – улыбнулся Джангулян, – Рэн строили циклопические корабли поколений. Некоторые были настолько огромны, что могли удерживать атмосферу на обшивке и двигались на релятивистских скоростях от одной планетной системы к другой.

– Почему так произошло, вы знаете? – спросил Прошин уже с неподдельным интересом.

– Нет, к сожалению. Но можно предположить, что всему виной тенденция, общая для любых институтов человеческого общества – являясь на начальном этапе фактором развития цивилизации, эти институты без своевременных реформ становятся обузой для прогресса и в своей закоснелости либо подлежат уничтожению, либо становятся детонатором деструктивных процессов общества или даже всей цивилизации.

– Вы хотите сказать, что Рэн исчезли? Как Лимбо? – спросил Иван.

– Что за Лимбо? – заинтересовался Смит.

Прошин изумленно посмотрел на него. Потом до его сознания дошел тот факт, что не всем же быть лихими косменами, есть и крысы сухопутные, и он стал объяснять, время от времени наблюдая реакцию Джангуляна, в целом, кстати, доброжелательную.

Человечеству повезло: едва только выйдя в космос, люди обнаружили, что, во-первых, среди звезд конкуренции им составить некому – разумных существ, образовавших цивилизацию, подобную человеческой, в пределах досягаемости привода деформации пространства просто не было. А во-вторых, поисковые партии Международного космического агентства с первого же захода обнаружили четыре планеты, пригодные для обитания человека. Точнее, будет так: четыре и одну.

Прибывая в систему Пси Змеи А, звезды – аналога Солнца, капитан исследовательского космического корабля «Академик Борис Черток», следуя всем инструкциям и наставлениям, выключил варп-привод на значительном удалении от границ солнечной системы и, сбрасывая скорость, остановил корабль на расстоянии одной астрономической единицы от звезды по направлению Полюса мира. «Академик» повис «над» системой и принялся в спокойной обстановке формировать группировку спутников, с помощью которых можно было бы создать локальную сеть, после чего начинать сканирование небесных тел системы. Как только автоматы представят первичный массив данных, по плану исследовательской миссии полагалось наметить наиболее заинтересовавшие наблюдателей точки и отправить к ним боты с людьми, оснащенные всей необходимой аппаратурой.

Первые результаты сканирования вызвали среди команды корабля бурю восторга: планета земного типа, замеченная еще на подходе к системе, подтвердила наличие кислорода и воды на поверхности в пропорциях, достаточных для существования человека. Кроме этого, сканирование показало большое скопление космического мусора в окрестностях Земли – Пси Айв меньших количествах вокруг остальных планет, в том числе подле газового гиганта системы.

Детальный осмотр планеты силами большинства автоматических станций флотилии «Академика Бориса Чертока» поверг команду в шок. Вышедшие на орбиту спутники снимок за снимком отправляли на сервер «Академика» картины мира после ядерной войны. Огромные территории, выжженные термоядерным оружием, развалины городов, зараставшие кустарником и заселенные дикими животными…

Вдоль морского побережья стояли ржавые суда, брошенные командой; ветер засыпал пылью вереницы автомобилей на эстакадах; медленно и величественно падали заросшие зеленью высотные здания; превращались в невысокие холмы частные дома. Космические аппараты, обеспечивающие связь в системе, превратились в груды бесполезного железа – изредка антенны кораблей флотилии «Академика Чертока» ловили запросы с поверхности, но то была автоматическая система слежения, чудом уцелевшая и раз за разом славшая пакеты данных мертвым спутникам…

– С тех пор там находится постоянная научная миссия: три сотни ученых из разных стран, – говорил Прошин. – Только долго там никто не выдерживает.

– Радиация? – понимающе спросил Джангулян.

– Нет, – неохотно ответил Иван. – Там живешь, будто на кладбище – все вокруг напоминает о смерти. А радиация только в эпицентрах, где раньше были крупные города. Кое-где радиоактивные вещества ушли с осадками, что-то разнесло ветром, где-то радиации и не было… животных полно, птиц, в воде рыба всякая. И призраки. Погибших людей.

– Ты там был? – как-то особенно осторожно спросил Смит, и Прошин, взглянув на него, увидел на лице верзилы неподдельное восхищение – словно дитя малое удостоилось великих тайн.

– Я был только на Марсе, – ответил Иван, хотя, честно говоря, его так и подмывало важно кивнуть: «А как же… везде был, все видел». – Приходилось общаться с ребятами, работавшими там. Один – черный пояс по карате, другой участвовал в спасении «Таймыра»… оба кое-как выдержали там положенный год и умотали. Жутко там. Страшно. Поэтому и назвали Лимбо – преддверие ада.

Они надолго замолчали. По вечернему времени капитан включил огни, прогудел гудок и услышал еще один, в ответ со встречного судна.

– Куда мы теперь? – спросил Прошин у гиганта.