…Вечер застал их в пути, на борту баржи, по всем реестрам проходившей под зубодробительным номером UBKH 4-8805884, с подачи капитана носившей имя «Крошка Молли». Никаких намеков на бурные похождения кэпа в молодости, рассказать о которых он был большой охотник, название не содержало – Молли звали внучку шкипера, судя по фотографиям на мостике посудины, веснушчатую девчонку с озорной улыбкой и двумя тоненькими косичками вразлет. Занимали пассажиры две каюты в надстройке. Как объяснил Смит, баржи, везшие с промышленных поселков Севера самые разные грузы, обратно вверх по реке поднимались пустыми, и капитаны были рады любому заработку, не брезгуя откровенным криминалом.

Прошин стоял на палубе. Смит, возомнивший себя Верховным главнокомандующим, попытался было запретить им выходить из каюты, достаточно просторной и комфортной, но куда там… Маленький Арам устроил истерику и самым мерзким образом канючил и вопил до тех пор, пока его не выпустили под присмотром сестры полазить по судну. Мальчишка тут же оккупировал капитанскую рубку, где притих и вел себя как паинька, только бы капитан Джек позволил подержаться за штурвал, диаметром как раз с самого Арама. Капитан, добродушно ухмыляясь, соорудил мальчугану подставку под ноги, назвал Арама рулевым и, занимаясь какими-то своими делами, регулярно командовал: «Лево на борт! Курс на банку держать!» Арам при этом отчаянно выкручивал штурвал, что было вполне безопасно при включенном автопилоте и немало веселило Дженни, которой, впрочем, неожиданное приключение было столь же в диковинку.

Смит явно обиделся – до этого внимание мальчишки безраздельно принадлежало ему, и Арам слушал его команды беспрекословно. Как оказалось, капитан настоящего корабля был намного интереснее какого-то там гангстера, пусть и самого здоровенного, и верзила оторвался на отце мальчишки – заставил Геворга Арамовича наводить порядок в их каюте. Профессор, чувствуя вину за поведение сына, Смиту не возражал и принялся раскладывать их невеликие пожитки по полатям, вытирать пыль и прочая, и прочая, а Иван улизнул на палубу, справедливо решив, что такими темпами привлекут на работы и его. Теперь он бездумно разглядывал заросший лесом берег реки, небо, кое-где расчерченное инверсионными следами летательных аппаратов, и просто дышал свежим воздухом.

К вечеру распогодилось. Начинающее темнеть небо подсвечивалось красным закатным солнцем, невидимым из-за верхушек деревьев, подступавших прямо к воде. Баржа шла против течения реки практически бесшумно, только на корпус судна передавалась вибрация от вращения могучих якорей электромоторов, чье гудение перекрывало журчание воды по ватерлинии. На заснеженных берегах реки не было ни единого следа присутствия человека, хотя Иван изредка замечал какое-то движение среди деревьев, да в раскидистых кронах носились и кричали местные пернатые.

Тихо, безлюдно было на берегу, и казалось Ивану, что он один во всей Вселенной и нет никого и ничего вокруг, и самое время отвернулось от него и замедлило свой бег, словно бы нет под ним твердой опоры, а завис он в пространстве и погляди в любую сторону – пустота…

Смит вышел из надстройки, где располагались пассажирские каюты и рубка управления, подошел к Ивану и, тяжело опершись на поручни, застыл рядом.

– Я все никак не могу поверить в то, что происходит, – нарушил молчание Прошин. – Неужели так необходимо бежать?..

– Необходимо, – вздохнул Смит, глядя остановившимся взором в мутную речную воду. – В этой игре на кону ресурсы целой планетной системы, а в таком случае – чего стоят жизни каких-то там людишек? Они замолчали.

– Куда мы направимся? – спросил через некоторое время Иван.

– На Север и как можно дальше, – пожал плечами Смит.

– И как вы думаете там выживать? – спросил его Джангулян.

Профессор, очевидно, расправился с назначенным ему уроком и вышел подышать свежим воздухом.

– Сейчас главное – не попасться СБшникам, – ответил верзила, – а там посмотрим. Вообще – скоро начнется лето, начнется охотничий сезон, пойдут грибы, ягоды. Но повторяю, об этом будем думать, если удастся как можно дальше убраться на Север.

– Хороший план, – невесело хмыкнул профессор, а Иван спросил:

– Думаешь, нам удалось их обмануть? Так просто? Смит поморщился:

– Обмануть? Скорее, отвлечь, – он прочистил горло и сплюнул в реку. – Если нас будут ждать на Архипелаге, это верная неделя форы. Сейчас поисковые роботы фильтруют изображения с камер, отрабатывают наши перемещения, засекли, как ты бронировал путевку, проверили перечисление средств. Будут искать дальше – мы засветились в терминалах Москвы, но ни один перевозчик нас как пассажиров не зарегистрировал. Здесь те, кто нас ищут, профильтруют всех – но камер непосредственно на пристани мало, отследить, какое средство перемещения мы выбрали, сложно. Эта посудина вернется в Москву где-то через пять дней, то есть допросить капитана сразу не получится.

– А капитан не выдаст? – озаботился профессор. – Может, он уже доложил кому следует?

– Я знаю этого парня, – неохотно сказал Смит. – Спросят – скажет, а самодеятельность здесь не поощряется, да и после такого ему просто больше никто груз не доверит, потеряет неплохую прибавку к жалованию. Пять-семь дней у нас есть, после чего Безопасность либо начинает искать нас по всей планете, либо потеряет интерес. Пятьдесят на пятьдесят, и это в том случае, если мы сами не сделаем какую-нибудь глупость и не попадемся им в руки.

Они замолчали.

– Профессор, а мы ведь и собирались искать рэнитов на Севере, – вспомнил Иван.