Тартус Фим знал, что разговор с Малькольмом Джейнисом будет не из приятных, и ожидал, что тот может несколько затянуться.

Пока что, спустившись с верхней палубы и покинув автономную каюту Маделлы Нокс, они шли по главной палубе «Няни» в неопределенном направлении. «Подробности, – решил Тартус. – Важны подробности». Он начал озираться по сторонам, словно угодившая в ловушку крыса, пытаясь запомнить как можно больше.

«Няня», как он уже успел заметить, не была обычным кораблем. Строившиеся на Объединенных космических заводах Астиса Кореля эсминцы – как и большинство кораблей тоннажем не выше крейсера – имели составную структуру. Главная палуба была соединена с боевой рубкой, соединенной, в свою очередь, с Сердцем. Дополнительные компьютерные станции стояли на средней палубе, где также висели стазис-ремни для остальной команды, подключенные к счетчику. Машинное отделение располагалось на нижней палубе, вместе с реактором и выхлопными дюзами, размещенными в задней части всех палуб. Несколько складов, главный трап, каюты на разных палубах – тут можно было позволить себе некоторую свободу действий. И доступ – в том числе и наружу, к тому месту, куда прицепили «Кривую шоколадку». Его корабль… Вошли ли они уже на борт? Заглянули в записанный в черном ящике бортжурнал? Истоптали ли все грязными сапогами? При мысли, что с его кораблем могло что-то случиться, Тартус покрылся потом. Они не имели никакого права. Прыгун – это все, что у него было: его дом, его мать, любовница и единственное убежище. С ним самим они могли делать что угодно, но, если они осмелятся причинить вред «Шоколадке», он готов был отправить то дерьмо, которое они называли своим кораблем, за Галактическую границу, превратить его в пыль и отдать на корм Бледному Королю.

«Сволочи, – подумал он. – Сволочи. Они не имеют права».

– Еще секундочку, – доброжелательно пообещал Джейнис. – В лифтик, а потом в мое маленькое гнездышко. Выпьем, по спинке друг друга похлопаем. Поболтаем о том, о сем, мое сокровище. Только ты и я.

«Ладно, – решил Фим, пропуская угрозы наемника мимо ушей. – Необычный корабль. В чем в таком случае его необычность? Главным образом в том, что каюта этой кретинки, смотрительницы Как-ее-там Нокс, выглядит куда более продвинутой, чем следовало бы, и расположена прямо над СН. Это ключевой момент. Неужели автономный модуль? Ладно. Что дальше? Думай, дорогой. Служебные ходы. Дыры, ведущие наружу. Глубинный привод опутывает корабль словно тысячи щупалец, защищенных усиленным нанометаллом с отростками антигравитонов. Это эсминец, значит, должен быть и доступ к находящемуся снаружи оружию. Если удастся украсть скафандр – можно ли проползти по поверхности и добраться снаружи до „Кривой шоколадки“? Скорее всего, да, но это слишком сложно. Тогда – спрятаться в шлюзе и припугнуть с помощью небольшого пивного сюрприза. Но не повредит ли ЭИП и системы моего корабля?

Лучше, конечно, если бы эта штука сработала у той Нокс, наверху. Есть шанс, что „Кривая шоколадка“ пристыкована под брюхом – что, впрочем, вполне логично. Так что вполне может быть, что электронно-импульсный передатчик выжжет только ту дурацкую каюту страдающей анорексией сумасшедшей бабы и СН вместе с частью главной палубы. Но как после этого сбежать в самый низ и добраться до „Кривой шоколадки“? У ЭИП в банке нет таймера. Сработает в руке – пострадаешь сам. Если его бросить – он поразит тех, кто окажется ближе всего, а тебя меньше. Быстрее очнешься. Но те, что внизу… будут в форме. Не считая общей суматохи.

Если, однако, ничего не получится, то после поджаривания компьютеров, искина и вспомогательных систем весь корабль потребует новой установки как программного обеспечения, так и железа на верфи. А за такое меня пинком вышвырнут из первого же работающего люка.

Плохо дело. Нужно придумать что-то другое. Только что?»

– Ну вот и все, – прощебетал наемник. – Пришли. Заходи, дорогой мой цыпленочек.

Они находились на главной палубе, почти у самого выхода из небольшого лифта. Лифтов было немного – всего по два с левого и правого борта – и, похоже, бо́льшая часть команды предпочитала пользоваться лесенками и трубами для быстрого спуска на нижнюю палубу. Улыбнувшись, Малькольм Джейнис дотронулся до датчика, и дверь его каюты с тихим шумом скрытого в стенах механизма ушла вверх. Тартус удивленно заморгал.

В помещении, выглядевшем столь же запущенно, как и каюта Тартуса на «Кривой шоколадке», на смятой постели лежала полуголая красотка – удивительно высокая женщина с лицом богини, выступающими скулами и зелеными глазами, небольшими округлыми грудями и спортивной фигурой. Ее светлые волосы были коротко подстрижены сразу за ушами. Лишь долю секунды спустя Фим увидел, насколько натянута и прозрачна ее кожа. «Генотрансформация, – понял он. – Не на уровне элохимов, но все равно основательная. Отсюда и странная прозрачность кожи, и поблескивающие синевой нити вен. Как ни странно, привлекательности ее это не убавляло. Эта женщина изменяла себя много раз – наверняка нелегально, – и теперь уже не та, кем была раньше. Она – мечта, которой ей хотелось стать, своя собственная проекция, копия персонажа какого-то средневекового плоскофильма».

– Дорогой гость, – прохрипел Малькольм, хлопая его по плечу, – это моя жена Цара. Жена, это Тартус Фим, уже немолодой торговец, но все еще жаждущий новых впечатлений, какие может дать нам всем плодотворная беседа.

– Привет, Тартус. Рада познакомиться. А еще больше я буду рада, когда всажу тебе парализатор в задницу, – пообещала женщина-ангел.