Каюта, которую он ей предоставил, оказалась совсем без удобств. Не считая микроскопической простой ванны, соединенной с работающим под давлением душем, Блум заметила набор столь же простых шкафчиков и ящиков, примитивную консоль, служившую, похоже, только для связи со стазис-навигаторской, и койку, или скорее лежанку. Подобного вполне можно было ожидать – «Темный кристалл» создавался с расчетом только на одного пассажира, но чтобы на нем не было даже простой голониши с нейроконнектором?

Если ее предположение верно, большинство черных кораблей было создано на основе переработанных для нужд Погранохраны прыгунов, а даже самые старые их модели имели голониши в пассажирских каютах. «Писец, – подумала она. – Без доступа к Потоку или к компьютерным системам, без доступа к кастрированному искину корабля и возможности создавать программы, без шансов на геноподключение… мне полный писец.

Во имя Ушедших, во что я ввязалась?»

Вампир выжидающе смотрел на нее, так что она лишь что-то одобрительно пробормотала и начала раскладывать свои вещи, размышляя, не заявить ли ей, что она передумала, и не высадиться ли на Пурпуре.

– На «Темном кристалле» действуют очень простые правила, – она вздрогнула, внезапно услышав голос пограничника. – Еда выдается в кают-компании два раза в сутки. Без моего разрешения нельзя притрагиваться ни к навигационной консоли, ни к какой-либо другой. Система полностью автоматизирована и реагирует только на мои команды. Если, однако, захочешь, можешь мне помочь. В СН есть свободное стазис-кресло с доступом к основным функциям, связанным со сканированием космоса.

– Есть у тебя тут какие-нибудь развлечения? – спросила она. – Доступ к Потоку, игры, библиотеки данных… не знаю. Хоть что-нибудь?

– В кают-компании есть компьютер с функцией голопроектора, – поколебавшись, ответил он. – Пожалуй, для этого он вполне сгодится. В свое время я сам им пользовался, когда ощущал такую необходимость.

– А теперь не ощущаешь?

– Нет.

«Еще веселее, – подумала Керк. – Похоже, Орден Пустоты кастрирует своих подопечных еще больше, чем искинов, – она едва удержалась от улыбки. – Что ж, раз уж мне предстоит тут пробыть всего несколько… дней или недель – выдержу. Но когда долетим до Терминуса… сваливаю отсюда быстрее, чем Иные под конец Ксеновойны».

– Кстати, – сказала она, поворачиваясь и глядя прямо в бледно-голубые глаза, – я не представилась. Керк Блум. Будем знакомы.

– Гам, – ответил он, помедлив, будто ему пришлось вспоминать имя. Керк удивленно подняла брови.

– Гам, а…

– Просто Гам. У меня больше нет спецификации… – он замолчал, ища подходящее слово. – Фамилии, – поправился он, использовав средневековый термин. – Ее стерли из Потока.

– Бывает, – она пожала плечами. Вампир Гам. Гам Пограничник. Не важно. Она все равно не собиралась находиться в его обществе больше необходимого, а тем более ближе с ним знакомиться.

Свое мнение она изменила уже на третий день.

Компьютер в кают-компании, о котором говорил пограничник, был старой рухлядью, похоже, еще доимперских времен. В течение двадцати минут разобравшись в его когнитивной матрице, Блум, к своему разочарованию, обнаружила, что он ни к чему не подключен. Куда больше интересных вариантов – и намного лучших, чем предлагала древняя техника, – имелось у нее на модулях памяти и в Сердце. Вот только почему, во имя Ушедших, она взяла с собой лишь наборы данных без возможности подключиться к Потоку?! Ошибочно предположив, что на каждом корабле, станции или даже в каждой уборной на любой планете есть потоковая консоль, она не сочла нужным тащить с собой периферийные устройства.

Во имя Напасти – в принципе она и так обходилась без них! Будучи генохакером, она могла подключиться с помощью встроенного в персональ внутреннего нейроконнектора, не используя внешний, к потоковой консоли и, обойдя ее, сразу войти в Поток без всяких графических надстроек, операторов и прочего мусора, неизбежного для обычных пользователей. Для нее Поток – как и любая система или программа, – оставался в чистом виде царством света и тьмы, нулей и единиц, криптограмм и структур, напряжений и переплетений. А теперь она оказалась всего этого лишена.

Теоретически ей было чем заняться: не существует программы, которую нельзя усовершенствовать. Она могла экспериментировать с Теткой и собственным персоналем, хотя второе, учитывая, сколько она уже в нем намешала, выглядело не слишком разумно. Она могла рассортировать данные в Сердце, поработать над замороженными в модулях программами, если удастся к ним подключиться… компьютер в кают-компании был для этого чересчур примитивен. Да, она могла… но никакого желания у нее не было.

Ее раздражал кот.