— Он не знает! — звенит голос Якуба, и это не дает мне выключиться. — Я скажу, только отпустите его.
Мне очень хочется огреть этого товарища чем-то тяжелым по затылку, но я не в том положении, чтобы выпендриваться.
— Обманешь — сам отведаешь серебра, — вкрадчиво говорит женщина.
— Да-да, я понял! Я за мир! Пусть каждый получит то, что хочет! — тараторит Якуб. — К тому же, моя матушка всегда говорила мне, что лгать не хорошо. Это унижает в первую очередь тебя самого. А честность — это привилегия сильных…
Качок убирает кинжал от моей щеки и снимает ногу с грудной клетки. Захожусь в кашле. По губам течет кровь. Видимо, сломанные ребра повредили легкие. Якуб продолжает нести какой-то бред, и я, поймав его взгляд, понимаю, что он задумал. Шатаясь, поднимаюсь на ноги. Качок стоит ко мне спиной. Напасть на него и обезоружить в обычном состоянии не составило бы труда. Но сейчас я слаб и медлителен. Смотрю на Якуба, который рискует собой, чтобы помочь мне, и понимаю, что у меня нет права ошибиться.
— Переходи к основному, — выходит из терпения качок, прерывая словесный понос Монро.
— Но это важно! — противится Якуб. Он ловит мой взгляд, спрашивая: “Ты готов?”. Я киваю ему. — Хорошо-хорошо! Обойдемся без него! Вы спешите, у меня, знаете ли, тоже есть дела!
— У меня руки чешутся убить этого клоуна, — признается женщина и прижимает кинжал к его шее. Он кривится от боли, но старается держаться.
Прежде чем напавшие успевают что-то заметить, я сворачиваю шею своему обидчику, и захватываю его оружие.
Якуб тоже не теряет времени, расправляется с вампиршей и вонзает ей в плечо кинжал по самую рукоятку. Комната заполняется неистовыми воплями и мольбой о помощи. Один из нападающих подбегает к сообщнице, желая ей помочь. Другой выхватывает нож и собирается метнуть его в Якуба, но я его опережаю, и лезвие входит ему в горло. Тот падает на колени, заливая пол кровью.
— Уходим! — кричит Якуб и подталкивает меня к дверному проему. Срываю с ручки пакет с книгой и выбегаю из злосчастного дома вслед за ним. Мы бежим в сторону дороги. Ноги не слушаются меня, подкашиваются, и я, сделав еще один шаг, слабею и падаю в лужу. Заметив это, Монро останавливается и подбегает ко мне.
— Нет, ну с тобой невозможно развлекаться по-полной. Хилый ты какой-то, — помогая мне подняться на ноги, ворчит он.
— Две тысячи лет — это тебе не юный столетний возраст, — пытаюсь шутить я.
— Опять мне придется тратиться на такси, — Якуб усаживает меня на ближайшую скамейку. — Жди меня здесь.
Киваю, а он торопливо уходит. Провожаю его взглядом и жадно втягиваю носом ночной воздух. Он сырой и вязкий после дождя. Но мне нравится. Мои мысли занимает Арсен. Все ли с ним в порядке? Что если опасения Дэшэна оправдались?
Когда добираемся до моего дома, времени до рассвета остается совсем ничего. И если мне, как древнему существу, его лучи не принесут никакого вреда, то Якуб может сильно пострадать. Шумно вваливаемся в гостиную, и нам навстречу выбегает Дэшэн. Посмотрев на меня, он хватается руками за свои пухлые щеки и, бормоча что-то на родном языке, убегает на кухню.
— Ты не успеешь вернуться, — падая на диван, говорю я. — Оставайся у нас. У меня есть запасной гроб, так что можешь воспользоваться им.
— До моего дома рукой подать, — качает головой Якуб. — Успею.
В гостиную с тазиком в руках возвращается Дэшэн. Он ставит его на журнальный столик и подходит ко мне. Наклоняется и убирает с моего лица пряди волос, что прилипли к ране. Морщусь.
— Плохая рана, — говорит Дэшэн, опуская в тазик салфетку, и, слегка отжав ее, прижимает к моей щеке. — Заживать долго будет.