— Могут быть последствия, — осторожно говорит Дэшэн и оборачивается на дверь. — Господину может быть плохо с головой.

— Не беспокойся, у вампиров не бывает мигрени.

— Да если бы, — Дэшэн сует за пояс веничек для уборки пыли. — Он может потерять рассудок и начать все крушить, убивать. А потом забыть об этом.

— Это действие ферулы?

Дэшэн торопливо кивает.

— Как это исправить? Противоядие?

— Очистить его. Слить мертвую кровь и напоить новой, — помолчав, отвечает Дэшэн. — Но если сегодняшняя ночь пройдет нормально, то этого не потребуется.

— Вчера ты сказал, что однажды уже видел подобное ранение. Где и когда это было? — спрашиваю я, доставая магнитную кисточку и порошок из мелко тертого железа и алюминиевой пудры.

— Я не помню, господин. Знания словно сами пришли ко мне. Знаете, это как если ночью вам приснился сон, а потом вы пробудились и забыли его напрочь. Но днем вдруг стали пить чай, и он вспомнился вам до мельчайших деталей. И вроде понимаешь, что это приснилось, но ощущение, словно это на самом деле было.

— Жаль, — вздыхаю я, убирая излишки порошка ватным тампоном. — Я надеялся, что к тебе вернулась память, и ты вспомнил свою прежнюю жизнь. Ведь ты с нами живешь почти век. Для человека это много, учитывая, что, когда мы познакомились, тебе уже было сорок. Не меняешься, не болеешь. При этом не пьешь кровь, не являешься вампиром. Ты — загадка для меня.

— Мне бы и самому хотелось знать, кто я, — признается Дэшэн. — Но каждый раз, когда я хочу вспомнить, мне сдавливает виски так, что темнеет в глазах. А боль, ее не передать словами! Нужно быть очень сильным, чтобы переживать ее снова и снова и не помутиться рассудком. Я для этого слишком слаб. Поэтому сдался.

— Но тебя интересует медицина, — замечаю я, и лицо Дэшэна озаряется улыбкой.

— Да, господин. Это моя страсть. Когда я раньше искал причину своей амнезии и читал книги великих лекарей, то чувствовал, как каждое слово отзывалось у меня в душе. А вчера, когда я взял в руки скальпель, понял, что уже делал это не раз. Просто забыл об этом.

— В таком случае имеет смысл совершенствоваться дальше, — говорю я и указываю жестом на книжный шкаф. — Все книги в твоем распоряжении.

— Благодарю вас, господин, — Дэшэн снова кланяется, и на его щеках выступает румянец.

— Мы с Арсеном теперь твои должники, — на карточке, как я и предполагал, отпечатков нет.

— Нет-нет, — машет руками китаец, и я понимаю, что он взволнован. — Это я вернул вам свой долг. Вы спасли, приютили, поверили в меня, даже не зная, кто я и каково мое прошлое. И я буду служить вам со всей искренностью и преданностью, на которую способен.

Слова Дэшэна трогают меня. Киваю ему и улыбаюсь. Он опускает глаза, задом пятится к двери. Ударившись об нее спиной, смущается и, развернувшись, торопливо выходит.

Какое-то время смотрю на лежащую передо мной карточку и думаю, что делать дальше. После вчерашнего происшествия разрываюсь между желанием разобраться в том, что происходит здесь, и просьбой Елены помочь ей.

Наше знакомство с ней началось с обоюдной неприязни. Мы несколько раз серьёзно повздорили, прежде чем понять, что нам друг с другом интересно. Она знала, кто я, но не боялась моей сущности, и это еще больше облегчало наше общение. Никаких тайн, все предельно прозрачно. Такого в моей жизни не было давно. Когда Елена вместе со своей теткой вернулась в Россию, то поехал следом за ними. Тогда я не думал о том, получится у нас что-то или нет. Мне просто хотелось видеть ее, слышать ее голос, чувствовать ее запах. Я не знал тайны их рода и особенностей магии, которой они обладают. Их открыла мне позже ее тетка Любава, когда пыталась настоять на том, чтобы я уехал.