Смеюсь над ним. Нахожу пакет и предварительно завернув свою находку в несколько газет, кладу ее туда и вешаю на дверную ручку.
— Кстати, — задумчиво спрашивает Якуб, пробегая глазами по клочку измятого листа бумаги, — тебе случайно не знакомо имя Антонелла Амати?
Вздрагиваю всем телом и чувствую, как щеки немеют от отлившей от них крови. К счастью, Якуб, увлеченный изучением бумажки, не замечает этого. Прежде, чем он поднимает на меня глаза, успеваю взять себя в руки.
— Нет, — вру я. — А что?
— Я нашел письмо от этой леди. В нем идет речь о покупке какой-то старой библиотеки, — говорит Якуб, и я вырываю из его рук записку.
— И это называется "мы все тщательно осмотрели", — взволнованно говорю я, пробегая глазами по знакомому почерку. Сомнений нет, он принадлежит Антонелле. И да, я знаю ее. Хотя это знакомство лучше сохранить в тайне. Ведь юную синьорину много веков считают мертвой. И о том, что с ней случилось на самом деле, знают только двое. И один из них — я.
За окном слышится приглушенный хруст. Словно кто-то наступил на сухую ветку, и она треснула. Прячу записку в карман, и мы с Якубом переглядываемся. Следующие события не дают нам опомниться. Мощный удар сносит с петель входную дверь в квартиру Конрада, и в этот же момент слышится звон бьющегося стекла. Проходит пара секунд, и мы оказываемся в окружении четырех человек в масках, которые скрывают их лица до линии губ. Трое мужчин и одна женщина. Сомнений нет, это вампиры. Узнаю их по запаху. Все вооружены кинжалами, и только у одного в руках — пистолет, и его дуло смотрит мне прямо в грудь.
— Нам нужны записи Конрада, — делая шаг вперед, говорит владелец огнестрела. Он высок, крепок и похож на завсегдатая тренажерного зала. Его глаза, которые яростно сверкают через прорези маски, отливают вишневым цветом. Это значит, что он давно не питался и смертельно опасен.
— У нас их нет, — как можно миролюбивей отвечаю я, и поднимаю руки над головой. — Можете сами проверить.
— Не стоит устраивать шоу, мы знаем, что они у вас, — встревает в наш диалог вампирша. Ее голос высок и звучит резко.
— Милая леди, если бы это было так, мы бы никогда не пришли в это беспощадное своей унылостью место, — я несу чушь, но мне нужно выиграть время, чтобы оценить ситуацию и понять, что делать дальше.
— За дураков нас держишь? — Качок одним ударом сбивает меня с ног, и я падаю на спину. Его сапог тут же врезается в грудную клетку. Сдавленный стон сам по себе вырывается у меня из горла. Но качок не спешит останавливаться. Удар следует за ударом.
— Хватит! Прекратите! — кричит Якуб и порывается подойти ко мне, но вампирша приставляет к его горлу кинжал из серебра.
— У тебя еще есть шанс отдать нам записи по-доброму, — глядя мне в лицо, говорит обладатель вишневых глаз. — Или мы сами возьмем, но по-плохому.
— Переходи сразу ко второму пункту, — хриплю в ответ, из горла у меня хлещет кровь, и я стремительно теряю силы.
— Как скажешь, дорогуша, — Качок склоняется надо мной и, выхватив из-за пояса кинжал, прижимает тонкое лезвие к моей щеке. Дикая боль заставляет меня содрогнуться. Серебро действует как кислота. Разъедает кожу, мясо и вызывает чудовищную боль, которая охватывает все существо. В больших дозах это смертельно. После пыток серебром не каждый вампир остается в здравом рассудке. Тех, что сходят с ума, приходится ликвидировать, ибо они превращаются в монстров, опасных не только для смертных. Пытаюсь убедить себя, что нынешняя доза серого металла не убьет меня, но боль берет свое. Я не могу ее терпеть, это — слишком. Вопль отчаянья подавить невозможно.
— Записи! — рычит мой мучитель.
— Провались ты в бездну, — огрызаюсь я. Глаз заливает кровью, что бежит из-под лезвия, и я перестаю им видеть.
— Опустите его! — не выдерживает Якуб. — Прошу вас, пожалуйста!
— Пусть сперва скажет, куда дел записи Конрада! — не желает сдаваться вишневоглазый и еще сильней прижимает кинжал к моей щеке. Красный туман обволакивает сознание, и я почти проваливаюсь в это море красноты.