— Получается, я что-то значу для него? — никак не может успокоиться Айлин.

— Типа того… — нехотя соглашаюсь я. — Меня настораживает, что у тебя появляется симпатия к нему. Это похоже на стокгольмский синдром, и ничего хорошего в этом нет.

— Я за собой ничего такого не замечаю, — признается Айлин. — Может быть, тебе просто кажется?

— Увы, нет. И меня это беспокоит. Потому что это, скорее всего, именно то, чего добивается мой брат — чтобы ты сама оправдала его, и ему стало легче жить, — это наглая ложь, но я хочу, чтобы она продолжала плохо о нем думать.

— Как так получилось, что стали братьями?

— Первый раз я увидел его, когда он дрался на арене с другим претендентом в вампиры. Правда, тогда я знать ничего об этом не знал. Моя цель была выиграть десять поединков и обрести свободу. По крайней мере, так мне обещали те, кто захватил в плен мое судно и убил моих людей.

Позади остались девять поединков, из которых я вышел победителем, но последний все равно страшил. Ведь я уже был в курсе, как бывает капризна удача. Раз — и в решающий момент у нее берет и портится настроение, а ты потом, как дурак, разгребаешь последствия. Один из смотрителей сказал мне тогда: «Это твой будущий соперник. И ты должен будешь убить его, чтобы стать свободным».

Я был готов, у меня больше ни к кому не было жалости. Но когда мы вышли на арену, все оказалось не так просто. Силы оказались равны. Никто не хотел проигрывать, слишком высока была ставка, и поэтому никто не мог победить. Вымотанные, мы оба упали на песок и уже не смогли подняться. Тогда Тео, наш будущий создатель, объявил ничью и потребовал привести нас двоих к нему в башню после заката.

Мы были обращены в один день — большая редкость для нашего мира. Превращение давалось тяжело: нам казалось, что мы умираем, что дикие звери рвут наши тела на части. Мне было хуже, чем ему, начались галлюцинации, он поддерживал меня, ухаживал. Тогда мне начало казаться, что я больше никогда не останусь один. Потому что у меня появился брат, тот, с которым мы всегда будем наравных. Америго никогда не рассказывал о себе. Мне сказали; он попался, когда шел мстить за смерть своих родителей. По каким-то своим причинам вампиры выкупили пленников у варваров. Конечно, я пытался его расспросить о прошлом, но он каждый раз уходил от подобных разговоров, а потом попросил больше никогда его об этом не спрашивать. Мол, его жизнь началась в тот момент, когда он обрел брата. Я с уважением отнесся к его просьбе. Больше мы об этом не говорили.

— Прям идеальная парочка, — Айлин улыбается краешками губ, ее взгляд становится теплым.

— Но на деле — мы очень разные. Америго более бесшабашный, безрассудный, амбициозный и упрямый. Любит рисковать и не сдается до последнего. Он невероятно упертый, но это именно то, что несколько раз спасало нас. Когда я терял надежду, он продолжал бороться. И вдвоём мы побеждали.

— Если бы ты присоединился к нему, переворот бы удался.

— Скорее всего. Но я так хотел быть правильным, что… — я внезапно замолкаю. В памяти всплывают слова танцора их клуба «У Вагнера». «Быть правильным хорошо, но не верно». Не на это ли он хотел указать мне?

— Сожалеешь об этом?

— Иногда думаю, что надо было рискнуть хотя бы разобраться. Но сожаления нет, — честно отвечаю я.

Мы подъезжаем к лесу. Дорога пустынна, машин нет. Паркуюсь на обочине. Пока вожусь с ключами, Айлин вылезает из салона, тянется, разминает ноги. Наблюдаю за ней через стекло. Чувство безысходности достигает своего апогея, под ребрами начинает противно свербеть. Выхожу из авто, окликаю девушку, она тут же подбегает и берет меня под руку. Неспешно мы входим в лес. Под ногами шуршит ржавая листва. Воздух, прозрачный, чистый, обжигает трахею. В нем сладковатый запах гниющих листьев и сырой земли. Он пьянит, дает ощущение эйфории и глубокого одиночества. Дина не ошиблась с выбором места. Оно идеально подходит для того, чтобы уйти на сторону.

— А каким ты был, когда жил человеческую жизнь? — промолчав целых десять минут, радует меня новым вопросом Айлин. — Что любил? О чем мечтал?

— Я был одержим морем с детства. Мог часами сидеть на берегу, смотреть на волны. Когда подрос, отец брал меня с собой рыбачить на лодке, это были одни из самых счастливых воспоминаний детства. Но я хотел большего. Выбраться из нищеты, в которой мы жили, стать значимой личностью, которую уважают и боятся.

— А потом?

— Попал матросом на пиратское судно. Наблюдал, запоминал, осваивал. В одну из ночей понял, что это и есть мое призвание. И стал пиратом. У меня была своя команда, корабль. Сперва один, но по мере нападений, их становилось все больше, равно, как и добычи. Я достиг того, чего хотел — авторитета и денег. Мне казалось, что я уже миновал все искушения, и теперь, когда я стал крепок духом, так будет всегда. Опыт имелся, враги меня боялись, но не тут-то было. Не будь я таким самонадеянным, все могло сложиться иначе.