— Полегче со словами, недоумок, — тут же встает в позицию Америго, вытаскивая руки из карманов кожаного пальто.

— Из одной только вежливости по отношению к моему собеседнику сдерживаюсь, чтобы не убить тебя, — хватая его за ворот рубашки, сквозь зубы шипит Рудольф.

— Да кто ты такой вообще? — недоумевает Америго, отталкивая его. Тот пролетает через всю гостиную, ударяется спиной о дверь, сползает на пол. Но тут же вскакивает на ноги. Золотое пламя в его глазах становится агрессивным.

— Отец Айлин, — вскидывая руку вперед, произносит пару слов на каком-то странном языке. Америго издает вопль, и прижав руку к солнечному плетению, падает на колени. Его лицо перекошено от боли и ужаса. Изо рта льется кровь, заливая паркет. Вагнер смотрит на него, и на его губах появляется торжествующая улыбка. Потом переводит взгляд на меня.

— Надеюсь, господин Дорадо, вы оценили щедрость моего предложения и ответите согласием.

— Исцеление… Разве это возможно? — в свою очередь задаю вопрос я.

— Я могу больше, чем вы думаете, — говорит Рудольф. — Для меня нет границ, в которые вы могли бы вписать «невозможно».

Давно я не оказывался перед лицом столь дерзкого искушения. Сохранить жизнь Айлин, снова обрести бессмертие, освободиться от обязанностей опекуна. Для этого нужно всего лишь сказать «да» и нарушить обещание, данное мертвой. Смогу ли потом жить счастливо? Не сочту ли это самой главной ошибкой своей жизни?

Смотрю, как Америго корчится на полу от нестерпимых мук. У него начинается агония. Сколько дней или часов мне осталось до подобного состояния?

— Вы колеблетесь, — замечает Вагнер.

По телу Америго пробегает волна дрожи, и через мгновение он затихает. Сердце останавливается. Тело расслабляется и обмякает.

— Вы же сказали, что не убьете его, — поднимая глаза на Рудольфа, говорю я. — Но тем не менее, он мертв.

— Полноте, Дорадо. Я имел в виду истинную смерть. А то, что с ним сейчас, так, ерунда. Отдых. Вам ли этого не знать? — Рудольф белозубо скалится в улыбке. — Он заслуживает куда больших страданий.

— Каким бы гадом Америго ни был — он мой брат, — не могу понять: это влияние магии или моя кровная связь внезапно взяла верх надо мной? — И я не позволю вам над ним издеваться, чего бы он ни заслуживал.

— Как благородно! А ведь он обрек вас на мучительную смерть, — Рудольф с любопытством смотрит на меня. — Так мы с вами договорились?

— Нет. Я отказываюсь от вашего предложения, Вагнер. И не отдам вам Айлин, — твердо отвечаю я.

— Но вы же понимаете, что я все равно заберу ее у вас. Тогда вы останетесь и без Айлин, и со своими проблемами, — Рудольф не скрывает своего недовольства.

— В таком случае у меня будет шанс отвоевать ее силой.

— Ваше время заканчивается. Вы не сможете победить меня, — медленно, наслаждаясь каждым словом, произносит Рудольф.

— Если он не успеет, я сделаю это за него, — хрипло говорит Америго, приподнимаясь на локте. Быстро он пришел в себя, я даже не заметил, как.