Выйдя на улицу, достаю телефон, чтобы проверить, нет ли сообщения от Арсена. В тот же момент он начинает вибрировать, и на дисплее высвечивается номер Вианора.
— У меня для тебя плохие новости, — без предисловий начинает он. — На Тео совершено покушение, он в очень тяжелом состоянии. Барита, по сравнению с ним, отдыхает на курорте.
— Известно, кто это сделал? — затаив дыхание, спрашиваю я.
— Нет, он бредит, жандармам не удалось с ним пока поговорить. Его тело стремительно разрушается. Опасаюсь, как бы он не потерял рассудок. Тогда мы точно не сможем получить никакой информации, — обрывисто сообщает Вианор. — Мои соболезнования, Зотикус.
— Спасибо, Ви. Неужели никаких догадок, кто это мог сделать? Ну, кроме того, что к этому причастны отверженные? — допытываюсь я.
— Охрана видела убегающую девочку-подростка, но им не удалось ее рассмотреть. Так что у нас по-прежнему ничего нет, — с досадой говорит мой собеседник. — Хотя, признаюсь, первым, на кого я подумал, был Америго. Для него бы это было личной местью.
Упоминание о девочке-подростке наводит меня на мысли об Антонелле, но я тут же отказываюсь от них. Вряд ли бы она стала так рисковать.
— Лив сейчас с Тео? — спрашиваю я, и у меня перехватывает дыхание.
— Как верная собачонка. Сидит возле его постели, держит за руку. Очень переживает за него. Мы общались по видеосвязи, на ней лица нет, — Ви замолкает. — Не особо приятно слышать такое, да?
— Все в порядке Ви, спасибо за информацию, — нажимаю отбой. Что будет, когда Тео придет в себя и назовет имена тех, кто это сделал? Как мне тогда об этом сообщит мой знакомый законник? Поверит ли в услышанное? Хватит ли у него мудрости усомниться? Пожалуй, надо привести дела в порядок прямо сейчас. И решить, что делать с Айлин. Это самое основное. Господи, за что ты послал мне это наказание? Нет, слишком много вариантов для такого вопроса. Даже знать не хочется. Жаль, что у нее из-за моей болезни так же остается мало времени. Я не могу нарушить слово данное Елене. А учитывая новые обстоятельства — возможный арест и коварную болезнь, действовать придётся быстрее. У меня нет времени, чтобы убедиться в том, что ее демоническая сила не активируется. Она должна будет умереть в ближайшие дни. От этой мысли становится нехорошо на душе, а желудок сворачивает в узел. Ладно, не буду об этом думать. Просто оставлю в зоне внимания. Единственное, чего мне хочется, чтобы ее последние дни были счастливыми.
Вхожу в дом. В гостиной с чашкой кофе сидит моя подопечная. Она одета в теплый халат, смешные тапки-собаки, волосы небрежно заплетены в косы. Взгляд заспанный и от того рассеянный. Она несколько раз машинально проводит по шее, там, где Америго оставил на ней свою метку.
— Ты чего так рано встала? — спрашиваю ее я, садясь напротив. Айлин вздыхает. Делает еще один глоток кофе, ставит чашку на журнальный столик.
— Мне приснился сон, — поправляя халат на груди, говорит она. — Словно я в прыжке поймала птицу небывалой красоты. У нее было фанатическое оперенье и фиолетового цвета глаза. Она была настолько сказочной, что у меня дыхание перехватило от восторга… А потом налетел сильный вихрь, заставил меня разжать пальцы и ее унесло от меня потоком воздуха.
— И к чему такое снится? — интересуюсь я.
— К беременности, — отвечает Айлин и пристально смотрит на меня, словно хочет что-то спросить, но не решается.
— У вампиров не может быть детей, — задерживая взгляд на увесистом соннике, спешу успокоить ее я. — По крайней мере, в обычном понимании. Только создания, обращенные в вампиров, при помощи крови.
— Точно? — сомневается Айлин и тянется к книге.
— Абсолютно, — с уверенностью говорю я. — Не всем же снам нужно верить. Не обращай внимания.
— Ощущение тоски осталось. И она такая реальная… — с грустью говорит Айлин.
— Расскажи мне о том дне, когда погибла бабушка. Все, что можешь вспомнить. Как она себя вела, о чем вы говорили за завтраком, какие планы строили… — прошу я.