Вилла была спроектирована так, что даже в промозглые серые осень и зиму, когда солнечные лучи лишь изредка благоволили Бланкенезе, находиться рядом с ней или внутри неё было желанно и комфортно. Белоснежные стены будто сами источали свет, которого так иногда не хватало, а в окнах, от пола до потолка, отражалось небо.

— Охренеть, как я скучал! — Взревел Саша, первым вылезая из машины. — Вот не было меня меньше месяца, а прямо… — от избытка чувств он потряс в воздухе кулаком.

— Не свисти! Ты скучал только по собственной комнате и сауне! — Хмыкнул водитель, доставая из багажника мой чемодан.

— Как увозил тебя налегке, так и привожу назад, — мягко обратился он ко мне.

— Давно хотела обновить гардероб, — улыбнулась я, взбегая по ступенькам парадного крыльца. Стоило мне распахнуть входную дверь, как пронзительно знакомые запахи старого дома тут же ударили в нос. Я прикрыла глаза, различая аромат роз, деревянного пола и свежего хлеба, что каждый день пекла домработница. Все было по-старому.

Но каково было моё удивление, когда на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, я обнаружила свою бабушку, старательно завязывавшую кроссовки в половине шестого утра.

Урсула метнула на нас свои зоркие карие глаза и легко поднялась на ноги. Несмотря на тягу к спиртному бабушка выглядела просто потрясающе для своих семидесяти лет. Не обошлось, разумеется, без вмешательства пластического хирурга, регулярного массажа и походов к косметологу, но все же собранные в высокий пучок тёмные волосы без единого намёка на седину, совершенно осознанный взгляд и подтянутое спортивное тело совершенно перечеркивали образ классической бабули, что ждёт своих внуков с пирожками и борщом. Не будь у нее гардеробной, наша бабушка хранила бы в духовке свои туфли.

Она внимательно и бесцеремонно сканировала мою фигуру взглядом, характерным для нашего семейства, а потом расплылась в довольной улыбке.

— Слава богу, ты пошла в своего папку! Я так переживала, что с годами в тебе таки пролезет что-нибудь от твоей мамаши! Ну иди же сюда, мой камушек!

Она заключила меня в свои объятия, очень непривычные после сцены в оранжерее, где Анна Ивановна была ниже меня почти на метр. Моя же бабушка была со мной одного роста, и пахло от неё не тестом и благородной старостью, а джином с тоником и Шанель № 5. От своего прозвища, полученного от неё ещё в детстве, у меня защипало в глазах и, чтобы совладать с опять нахлынувшими чувствами, я уткнулась бабушке в плечо.

— Это что ещё за нытьё?! — В шутку возмутилась она. — Это тебя в России научили такому безобразию?! Ну-ка! Не огорчай бабулю, соберись! — С этими словами она хлопнула меня по заднице и раскатисто захохотала. С ее немого разрешения фыркнул Томас и захихикал Саша.

Бабушка с минуту оценивающе разглядывала моих телохранителей, а потом заговорщицки улыбнулась всем троим:

— Камушек, ты бы видела, как этот парнишка места себе не находил. 2 месяца назад его чуть ли не силой выдворяли на службу к тебе, а всю прошлую неделю он шатался по дому, словно привидение, и требовал поскорее отправить его назад! Уильям даже предложил ему восстановиться в университете, так он совершенно серьёзно отказался, потому что его ждала ты.

Саша заржал в голос, ничуть не стесняясь бабушки, а Томас лишь невозмутимо наблюдал за нами с вежливой улыбкой на губах.

— Ба, а ты куда так рано? — Поинтересовалась я, уводя беседу в более мирное русло, но ощущая, как сердце обволакивало приятное тепло.

— Так у нас йога! И по твоей вине я уже пропустила пранаямы! — Ещё раз шлёпнув меня, бабушка подхватила с пола коврик и усвистела на улицу, откуда почти сразу до нас донёсся ровный гул заведённого двигателя вольво.

— Я вас поздравляю, — широко улыбнулся Саша, — скоро все гнездо будет в курсе вашего романа. Я жду Эркерта, прямо таки не терпится увидеть его лицо, когда он узнает, что…

Томас с силой дал Саше поддых, лишив того возможности закончить фразу.

— Это наше с Агатой дело, — почти с угрозой проговорил он. — И не вздумай трепаться об этом. А то ведь я тоже знаю твоё слабое место.

— Я вам не слабое место! — Возмутилась я, вклиниваясь в пространство между ними, где воздух почти затвердел от возникшего из ниоткуда напряжения.