В кармане пальто, что я так и не сняла, пискнул телефон.

«Детка, можно мне подняться?» прочитала я, но ничего не ответила. Я не ревновала, и меня вовсе не злила бурная радость телохранителей. Совершенно точно я не обижалась на Монику, только вот… ладно, я приревновала. Мне нужно было совсем немного времени, чтобы мысль о неизвестном прошлом Томаса улеглась в моей голове. Но чуть больше, чем предоставила мне Мона.

Как только я, приняв душ, нырнула под одеяло, вооружившись альбомом, она влетела внутрь и запрыгнула ко мне на кровать.

— Камушек, ты ничего не хочешь рассказать мне? — Лукаво прищурилась она.

— Например? — Невозмутимо спросила я, открывая первую страницу альбома, исписанную разноцветными фломастерами. Я не успела прочитать ни одной надписи, как Моника выхватила альбом из моих рук.

— Мы не виделись почти пять лет! А ты даже не расскажешь мне о своих любовных похождениях?! Ты нашла своего Эммета?

Я удивлённо уставилась на девушку, но по невинному выражению ее лица не трудно было догадаться, что она ничего не подозревала.

— Возможно, — с улыбкой отозвалась я. — А ты? Где твой Эдвард?

Моника захохотала. И правда, как же давно это все было. В детство вернуться не так уж и сложно, гораздо тяжелее из него возвращаться назад.

— То тут, то там, то блондин, то брюнет, — Моника беспечно накручивала на палец кончик своего длинного хвоста.

— Охранники моего деда больше не кажутся тебе бесполезной тратой времени? — Осторожно спросила я.

— Ммм… среди них есть такие… да что я тебе рассказывать буду, ты ведь и сама видела! — Мечтательно протянула Моника.

— Ты про Томаса? — Мой голос прозвучал на удивление спокойно.

— Ох, — вздохнула она, — Томми это вообще отдельная история. Мы тусовались с ним несколько раз, ещё весной, но потом Эркерт уехал в город и забрал его с собой. После мы и не виделись. Но у меня коленки до сих пор трясутся, стоит только подумать о нем! Иногда он так смотрит на меня… что я не понимаю, он убить меня хочет или раздеть и как следует тр… Агата, ты чего?

— Так вы с ним встречаетесь? — Еле выговорила я, стараясь справиться с неприятным оцепенением.

— Нет, ты что! Томас ни с кем не заводит отношений. Да никто особо и не пытался намекнуть на это, — в голосе Моники послышалось сожаление, — такой красавчик пропадает…

— Почему?

— Говорят, это из-за мамы. Переживает, что виноват в ее смерти. И боится, что так же не сможет уберечь любимую женщину. Я сначала думала, брехня все это, пока сама не увидела. Я же учусь в Берлине, и там похоронен папа. 29 ноября годовщина его смерти, так что я всегда прихожу к нему с чайными розами, да ты и сама помнишь это. Так вот, на выходе с кладбища я встретила Тома. Оказалось, его мама тоже там, а он приехал попрощаться с ней перед отъездом. Агата, ты бы видела его лицо. Он не плакал, но в его глазах была такая боль, что я ее физически ощущала. При этом, иногда он становится совершенно неуправляемым, жестоким чудовищем. Он человек, которого не каждой по силам полюбить. Но ты знаешь, умереть не страшно, если будет в твоей жизни кто-то, кто будет так смотреть на твою могилу.

Я чувствовала, как мое сердце сжималось в крохотный болезненный комок. Злость и закипающая ревность сменились состраданием и непреодолимым желанием разыскать в пристройке охранников Томаса и обнять его посильнее. Прежде я и не догадывалась о том, что выболтала мне ни о чем не подозревавшая Моника. Томас не вступал в настоящие отношения, так почему я решила, что он хочет их со мной?

Моника сбила меня с мысли, завладев альбомом. Опустив голову мне на плечо, она перелистнула первую страницу. С фотографии на нас смотрели семь сияющих улыбками физиономий.