Давно замужняя Анна подавала большие надежды в педагогике, но на укрепление семьи ей всё как-то не хватало времени. Она широко шагала по служебной лестнице, не считая отлетающих дней, месяцев, лет. Отшумела юность, миновала молодость… Но однажды замеченные в пшеничных волосах белые прядки вдруг напомнили: не за горами и конец бабьего века. Её, заместителя директора школы, уже все давно величали Анной Сергеевной, а дома ни ребёнка, ни котёнка. Ладно хоть муж есть, покладистый созерцатель её завидной карьеры. Никогда не спорит с благоверной, ни о чём не просит. Живёт какой-то своей малоинтересной для жены жизнью. Только однажды, ещё в первые годы супружества, намекнул было, что неплохо бы детками обзавестись. Но под строгим взглядом Анечки скис и табуированной темы больше не касался.
А тут на излёте третьего десятка Анна сама решилась на малыша. К удивлению медиков, беременность и роды протекли без осложнений, и Венецкая стала типичной сумасшедшей матерью, а её Анатолий Николаевич Гаврилов – счастливейшим отцом.
Анна Сергеевна самозабвенно пела свою лебединую песню. Выпестовав любимое создание до сознательного возраста, она озаботилась тем, чтобы дать ему приличное образование. Благодаря многочисленным кружкам, дополнительным занятиям и репетиторам к окончанию десятилетки Женя Гаврилов уверенно владел двумя иностранными языками и был на «ты» с информационными технологиями. Он играючи поступил в один из самых престижных институтов Зауралья, планируя скорый перевод в столичный вуз.
Сынок взял от матери самостоятельность, работоспособность и предприимчивость, от рода Гавриловых – уравновешенный нрав и склонность к размышлениям. Родители прочили сыну карьеру серьёзного учёного, а может, и большого партийно-советского функционера
Однако грянувшая перестройка открывая совсем иные двери. Женька вдруг обнаружил в себе задатки бизнесмена. Ему захотелось сделать что-то большое и важное, заработать, выделиться среди инфантильных сверстников, стать величиной, с которой будет считаться весь город, и, возможно, не только этот. В его душе вибрировала честолюбивая жилка Венецкой, поднявшейся уже в число руководителей городского народного образования.
Однако зная, что семья вряд ли одобрит его путь в кооператоры, студент четвёртого курса решил действовать скрытно, без спешки и наверняка.
Для начала обзавёлся помощником. Им стал сокурсник и сосед Вениамин Васенёв, с которым они дружили с первого класса. Правда, когда Гаврилов озвучил ему свои планы, Веник со смеху чуть слезу не пустил – до того завиральной показалась ему Женькина затея. Однако Жека капал Васенёву на мозги до тех пор, пока тот не согласился стать его первым бизнес-партнёром.
Деньги на старт решили заработать обычным студенческим способом: во время летних каникул поехали колымить на ближнюю нефтяную стройку. Как ни отговаривали мальчишек мамы-папы, они настояли на своём, выгодно конвертировав привезённый капиталец в валюту.
Можно было регистрировать частное предприятие.
Решили взяться за то, чему учили в институте, в чём разбирались, и что было им интересно – за автозапчасти. Автомобили имелись в обоих семействах, оба с детства пропадали в отцовских гаражах. На первый заход проехались по окрестным сёлам, прикупили подешевле товару в дышавших на ладан магазинах потребкооперации и у сговорчивых водил. И с этими пока небольшими ресурсами вышли на барахолку в авторяд.
Поотиравшись, и с хорошим приварком, на субботне-воскресных толкучках, Гаврилов уже через несколько недель сообразил, что двух дней маловато, нужно заводить постоянную торговую точку. Но тут старую толкучку прикрыли, вместо неё на одном из окраинных пустырей организовался внушительный вещевой рынок, рай и ад для расплодившихся челночников. Степь голая, торгаши ютятся в продуваемых калёными ветрами палатках, да и мужик-автомобилист не очень-то идёт в бабьи тряпошные развалы. Вот бы поставить бы рядом с рынком, на торном месте, свой постоянный ларёк – мыслил Жека. Да в городе, считай, каждое второе предприятие не работает, мини-магазинчик и сляпать-то негде.
Помог, как водится, случай. Отец Веника начальствовал в какой-то коммунальной конторе. Однажды он вскользь посетовал, что ума не приложит, куда девать старые киоски «Союзпечати», предназначенные под снос. Хваткий Женька тут же смикитил о своём счастье:
– А если я их пристрою, вывезти поможете?
Венькин папаша сначала парню не поверил: кому и в какое дело могут сгодиться несколько десятков фанерных будок?! Между тем друзья смотались на вещёвку, перетолковали с дирекцией рынка и с околевающими в своих палатках тряпичниками. Через два дня в кассе кооператива образовалась кругленькая сумма – за поставку утеплённых торговых мест. Жека преподнёс свою идею, как важную социальную инициативу по обустройству первых стационарных торговых мест. За толику малую, разумеется. Ремонт и покраску бросовых киосков взял на себя всё тот же родитель Веника, малость ошарашенный разворотливостью деток.
Недели не прошло, как на гуляй-городе встали аккуратненькие, весело раскрашенные однотипные киоски. Мэр, заехавший проверить, как поживает вещёвка, нововведения одобрил. Дирекция кинулась к студентам – за продолжением начатого. Жека за идею выкружил для своего бизнеса четыре киоска, стоящих прямо у автомобильных подъездов к нью-барахолке.
И дело пошло. Гаврилов-младший оказался отменным переговорщиком, спокойным, убедительным и располагающим. Вскоре в ассортименте его кооператива появились не только детальки для отечественных машин, но и приличный набор запчастей для иномарок. Васенёв же взял на себя организацию торгового процесса. Продавцами он набрал хорошо знакомых надёжных ребят, в оба следил за их работой. Но и рассчитывался своевременно, и обеспечил им сносный рабочий быт. Даже чайники по ларькам поставил – с дальним прицелом. Приедет уставший водила, заглянет по запчастям, а ему тут – пожалуйста! – и горячего чайку-кофейку нальют. В другой раз он обязательно на этой же точке отоварится. Один из ларьков приспособили ещё и под шиномонтаж. Всё одно к одному. Сопутствующий сервис имел спрос не меньше основного.
Собственное дело неожиданно сблизило Евгения с отцом. Анатолий Николаевич к тому времени уже кис на пенсии, по привычке молчаливо терпя образовавшийся жизненный вакуум. И вдруг начал расспрашивать сына о делах, иногда давал весьма полезные советы. Выяснилось, что «папаня», как полупрезрительно называла мужа Венецкая, многое знал, умел, водил знакомства с интересными и важными людьми. Постепенно Гаврилов-старший сделался для молодых бизнесменов кем-то вроде внештатного консультанта. А потом предложил себя ещё и в качестве одного из продавцов – всё лучше, чем валяться у телевизора.
Место, где обосновалась торговля киоски, и на самом деле оказалось бойким. Парни уже строили далеко идущие планы, прикидывали, как выгоднее всего распорядиться растущим капиталом. И не учли они только одного обстоятельства, которое между тем едва не свело на нет всю их затею. Киоски стояли хотя и в теснейшей близости к вещёвке, но всё же за её забором. Во времена махрово цветущей преступности это было очень опрометчиво. Не подумал Жека, что с точки зрения хулиганов и бандитов его хозяйство к владениям рынка не относится, и под защитой его охраны не стоит. Раз не стоит, значит, тряси кооператоров, ребяты!
И их начали трясти. Однажды после вечерней смены пара сомнительных личностей пограбила Веника. Хотя он, как и Жека, был, что называется, косая сажень в плечах, и прилично боксировал, от неожиданности так растерялся, что позволил наглецам утянуть барсетку и вывернуть карманы. В другой раз затянутые в кожу амбалы сунули морды в киоск к Анатолию Николаевичу и велели передать сынишке, чтобы тот связался с их старшим К. И подарки не забыл бы принести, гы-гы-гы. Жека, не сомневаясь, что директор рынка грудью встанет на его защиту, с рэкитирами общаться не стал. Но все же, как делали тогда многие кооператоры, на всякий случай обзавёлся газовым пистолетом, и почти всегда носил его в кармане. Тем самым, что позже сыграл роковую для их семейства роль.
Не дождавшись «сынишки», бандюганы решили поговорить с ним своим языком. Подкараулив момент, когда Жека по привычке заскочил к бате на позднее чаепитие, двое здоровенных лбов ввалились в киоск. Они принялись крушить всё направо-налево, один с размаху саданул старика по голове так, что тот свалился в беспамятстве. Другой схватил за грудки Жеку. Бык ревел про какие-то долги, всё норовя ударить круглым лбом в лицо парня. Жека отклонялся, нашаривая в кармане оружие. Наконец, пистолет оказался в руке, курок – на взводе. В тот момент, когда чугунная башка была на волосок от симпатичной, ещё мальчишеской физиономии, она наткнулась на холодный ствол. Как случилось, что Жека нажал на курок, он объяснить не мог. Стрелять не собирался, хотел отрезвить видом оружия. А вышло…