— А тебе не кажется, Никита Сергеевич, что это несправедливо — во всех республиках есть своя компартия, а у русских — нет. Вот мы и хотим создать Российскую коммунистическую партию.

— И что это даст? — Хрущев удивился еще больше.

Вознесенский с плохо скрываемым превосходством объяснил.

— А то, что мы, каждый в своей республике, будем самостоятельны, мы в республиках будем хозяевами, а не Сталин, а Сталин останется почетным председателем всех партий. А хочет народ считать его вождем — пусть считает. Нам это в своих республиках мешать не будет — мы будем делать не то, что Сталин скажет, а то, что сами захотим.

Хрущев задумчиво переводил взгляд с Вознесенского на Кузнецова и размышлял. Он понял, что опрометчиво посчитал этих предателей глупцами, на самом деле эти негодяи задумали исключительно умную подлость, рассчитанную на искреннюю глупость масс, связанную с их национальностью.

— Так-так-так… — подытожил он. — А что будет, хлопчики, если я об этих ваших планах все расскажу товарищу Сталину и Политбюро?

Кузнецов совершенно спокойно и даже презрительно ответил.

— Будет очная ставка меня и тебя при всех членах Политбюро. На этой ставке я докажу, что ты клевещешь на меня за мой доклад по Украине, из-за которого тебя сняли с должности. А Николай Алексеевич это подтвердит, — кивнул Кузнецов в сторону Вознесенского. — Ну, а после этого с мест поступит столько сообщений о неблаговидных делах товарища Хрущева, что товарищу Хрущеву не только в Политбюро, но и в членах ЦК больше не быть! — тут Кузнецов зло подытожил. — Будет рад, если в партии оставят!

— Ну а если смолчу о вашем заговоре? — сказал Хрущев.

Вознесенский размеренно ответил:

— Тогда Алексей Александрович пошлет новую комиссию на Украину, и ты очень скоро снова Украину возглавишь. Ты же понимаешь, Никита Сергеевич, что не дуб Каганович, а ты нужен нам во главе Украины, а в Москве мы и без тебя справимся. Если украинские коммунисты поддержат российских коммунистов в их стремлении создать свою собственную компартию, то и дело сделано!

— Ну, может, и не немедленно, — поправил Вознесенского Кузнецов, — но через полгода твой возврат на Украину гарантирован.

— А с остальными республиками как? — уже по-деловому поинтересовался Никита.

Кузнецов ответил уклончиво:

— Работа ведется.

Но Хрущев настаивал.

— И с Белоруссией?

— Там уже наш человек ждет, чтобы сменить Пономаренко, — успокоил Кузнецов.

— А кто?

— Неважно… — Кузнецов дал понять, что на этот вопрос не ответит, хотя и понимал, что член Политбюро Хрущев теперь выяснит этот вопрос немедленно и без Кузнецова.