Он понимал, что ему не вырваться из очередной блокады. Он видел, что силы не равны и его противники становятся все более агрессивными. Это было время реваншистов в питерской политике. Победа на президентских выборах Владимира Путина открыла дорогу в большую российскую политику и государственный аппарат толпам выходцев из Санкт-Петербурга. Почти все они старались дома продемонстрировать свою вновь приобретенную значимость и силу. Причем старались даже не столько первые лица государства, а именно «середнячки», стремившиеся превратиться в «больших людей». Лучший способ для этого, кроме как «достать» губернатора, трудно было придумать. Поэтому последние годы и месяцы работы Владимира Яковлева в Санкт-Петербурге — это череда бесконечных провокаций, политического и психологического давления и постоянных разговоров о неминуемой и скорой отставке.

Какое-то время Яковлев успешно отбивался, но постепенно начал уставать и терять к многочисленным интригам интерес. Доказывать никому и ничего он уже не хотел, убедительная победа в 2000 году и так все расставила по своим местам. Здесь еще есть, на мой взгляд, один важный психологический момент: у города появился новый хозяин и покровитель — президент России Владимир Путин. В массовом сознании Питер и Путин превратились в неразрывные понятия. Что бы теперь ни происходило в городе, все это в той или иной степени связывалось с именем президента страны. На этом общественном фоне и губернатор, и другие местные чиновники и политики становились статистами и исполнителями чужой воли. Все это вместе, видимо, и повлияло на решение Яковлева досрочно уйти в отставку с поста губернатора Санкт-Петербурга. И все-таки по поводу того, в чем причина его добровольного ухода с поста губернатора и насколько добровольным был этот уход, много слухов и домыслов.

Осенью 2002 года Владимир Яковлев приехал в подмосковную резиденцию президента в Ново-Огарево. Повод для встречи — день рождения Владимира Путина. Тогда-то российский лидер впервые открыто и спросил питерского губернатора о его планах на будущее. Это был вопрос с подтекстом. До 300-летия Санкт-Петербурга оставалось полгода, плюс к этому в Санкт-Петербурге шли активные разговоры о возможном переносе следующих выборов с весны 2004 года на декабрь 2003-го и участии в них Яковлева. Губернатор ответил, что намерен провести праздник, затем уйти в отпуск и в губернаторское кресло не возвращаться. 300-летие для Яковлева было главным и последним рубежом петербургского периода жизни. Скорее всего, Путин не поверил тому, что решение Яковлева — окончательное и бесповоротное. Может быть, сомневался в его искренности. Хотя, говорят, отреагировал нормально, тем более что как раз накануне сам высказывался в том смысле, что недопустимо менять Конституцию и правила игры, и больше двух раз выдвигать свою кандидатуру на пост президента России и другие не менее ответственные посты.

А в Законодательном собрании Санкт-Петербурга в тот момент шла ожесточенная битва на предмет, можно или нет избирать губернатора третий раз подряд. Дело в том, что по этому вопросу Конституция страны и Устав города явно противоречили друг другу. В Конституции написано — можно, если предусмотрено и разрешается законом субъекта федерации, а в Уставе — можно, если не противоречит и разрешено Конституцией страны. Замкнутый круг получается! И отличное поле для разнообразных трактовок и спекуляций.

Яковлев старался открыто ни с кем не обсуждать эту тему, даже дома уходил от нее. Иногда в интервью журналистам забрасывал ловушки, типа — «ничего не исключаю», «поживем — увидим». Но в январе 2003 года президент вернулся к осеннему разговору. Яковлев подтвердил, что больше баллотироваться не намерен. Путин, однако, спросил: «А как объявим?» Тогда и решили сразу после праздников в мае собрать в Большом зале Эрмитажа Госсовет и там объявить. Получилось очень пафосно и торжественно. В город приехали около 50 глав государств и правительств, провели неформальный саммит «большой восьмерки». Это был красивый и удобный момент, чтобы завершить губернаторство.

Любой праздник — радость гостям и головная боль для хозяев. Любой праздник скоротечен, даже воспоминания о нем довольно быстро стираются, оставляя только общее ощущение — хорошо погуляли или не очень. А праздник города в принципе дело неблагодарное: месяцами надо готовиться, чтобы потом еще и от критиков отбоя не было. Для типичного советского города ремонт водопроводов — уже праздник, а для Питера, прожившего почти сто лет без капитального ремонта, это — подвиг. Городе имперскими традициями и столичными претензиями едва поддерживал свои структуры жизнедеятельности в рабочем состоянии. Яковлев это прекрасно понимал. Он стремился воспользоваться 300-летним юбилеем, чтобы максимально реконструировать городское хозяйство, воспользовавшись проснувшейся любовью Москвы к северному соседу. И готовились к празднику четыре года, и праздники растянулись на несколько месяцев.

«Если он в течение дня не побывал на стройке, то день был неудачным. Он облазил все — от помойки до верхотуры. Он спортивный, никогда не выпивал без меры. Он строитель от Бога. Больших коллективных пьянок-гулянок не устраивал, пригубит чуть-чуть и уходит» — так о Яковлеве рассказывает его бывший зам Щербаков. Во второй губернаторский срок Яковлеву понадобились все его таланты: и знание строительства, и работоспособность, и выносливость, и умение в меру пить и выстраивать сложные с людьми взаимоотношения. Потому что день рождения, как известно, только раз в году, а 300-летие города отпраздновать только счастливчику выпадает.

Бесконечные белые ночи

Не дожидаясь юбилейных праздников, на особое положение город перевели еще в марте 2003 года. Основной упор был сделан на безопасность. В помощь местным сотрудникам милиции в Питер командировали порядка трех тысяч иногородних стражей порядка. Их пребывание у осведомленных вызывало сочувствие: проживание в общежитиях и несение службы без выходных в практически незнакомом городе — дело нелегкое. Курортом, прямо скажем, не назовешь. Муштра силовиков, и местных и приезжих, начавшаяся за два с половиной месяца до масштабного торжества, заключалась в следующем: с наступлением темноты оцеплялись кварталы вдоль Каменноостровского, Московского, Невского, Вознесенского проспектов. Пулковского шоссе, набережных и других правительственных трасс. Проверялись дворы, подворотни, скверы и помойки. Милиция обходила чердаки, подвалы и подъезды домов. Задача ставилась предельно конкретная: узнать, кто проживает, как и с кем, не замечают ли жители чего-либо подозрительного, происходящего «за стеной» у соседа? Особо интересовались лицами южных национальностей, опасаясь возможных террористических актов. Только происходили проверки тихо и незаметно. Заместитель Яковлева Татьяна Голубева признает, что губернатор всегда тонко работал с диаспорами: «Он лично контролировал, чтобы структуры городского образования помогали национальным меньшинствам. У Лужкова «лиц кавказской национальности» вылавливали, а у нас — нет. Губернатор постоянно повторял, что Питер — многонациональный и многоконфессиональный город».

Владельцев автостоянок, находящихся на прилегающих к главным магистралям улицах, предупредили о том, что в отдельные дни празднования их заставят закрыть ворота на засов, и автовладельцы, соответственно, не смогут забрать свои машины. Такой поворот событий многих поверг в шок. И совершенно напрасно, поскольку впоследствии ничего такого экстраординарного не произошло.

Тем не менее паника среди населения нарастала, хотя власти всех ветвей и уровней убеждали горожан в том, что никаких чрезвычайных мер не предвидится и что дивиденды, которые получит город от проведения столь масштабного мероприятия, намного превзойдут небольшие временные неудобства, которые придется перетерпеть. Терпеть никто не хотел. И если верить опросам ВЦИОМ, которые проводились за несколько месяцев до праздника, лишь 25 % опрошенных горожан считали, что 300-летие Санкт-Петербурга — это праздник для всех. 59 % респондентов к тому времени уже решили, что юбилей города — торжественное мероприятие только для элиты, и смирились с тем, что в лучшем случае им позволят лишь эпизодично на нем присутствовать.

Отдельно рассматривался вопрос с бомжами. Приезжавший в Петербург в середине марта 2003 года тогдашний глава МВД Борис Грызлов пообещал в канун праздника переместить граждан, не имеющих местной прописки или регистрации, за пределы города. Одни обрадовались, другие — всполошились, но тоже напрасно, так как обещание свое Грызлов не сдержал. Во время юбилея правоохранительные органы лишь гоняли бомжей с главных проспектов и магистралей, дабы они своим видом не портили впечатления от праздничных фасадов.

Действия милиции, однако, были только видимой частью айсберга. «Глубоким бурением» занимались ФСБ и Федеральная служба охраны, а также службы безопасности глав государств — участников майских саммитов (с 29.05.03 по 01.06.03) в Петербурге. По неофициальным данным, в этом смысле особенно рьяно вели себя американцы, англичане, китайцы, а также представители ряда азиатских стран СНГ. Вышеозначенные структуры более всего интересовало дно Финского залива и Невы, а также петербургские набережные. Ведь путь на юбилей для многих международных правительственных делегаций пролегал по воде. Более того, некоторым приглашенным (в основном членам делегаций стран СНГ) приходилось останавливаться на круизных лайнерах, переоборудованных под отели. К слову, особо важных гостей из супердержав — США, Англии, Китая, Индии — было решено поселить на более стабильной поверхности, в шикарные отели на суше. Джордж Буш вновь, как и год назад, выбрал «Асторию», гости из Китая — соседний «Англетер», из Индии — «Европейскую»… Всего же приехало не менее 10 тысяч высоких гостей, и, по понятным причинам, мест в гостиницах на всех не хватило.

Надо ли говорить, что вместе с милицией, работавшей в те дни в усиленном режиме, не успевали утирать пот со лба и их антагонисты — кидалы, лохотронщики, разного рода мошенники. К тому же вдобавок к местным криминальным талантам в Петербург прибыли «гастролеры» из соседних регионов. Особое предъюбилейное «ноу-хау» состояло в том, что в городе вполне успешно торговали «пропусками на праздник». Стоимость билета доходила до 500 долларов, и в соответствии с законами экономики спрос формировал предложение. Запуганные горожане, не доверяя объяснениям управделами президента Владимира Кожина, что пропускной режим в Питере вводиться не будет, попадались на уловки мошенников. Тем более что, чем ближе было к юбилею, тем настойчивее ходили слухи: на праздничных мероприятиях, которые, возможно, и будут транслироваться главными мировыми телеканалами и, безусловно, откроют Петербург мировому сообществу, места рядовым горожанам, увы, не найдется. Прогнозы скептиков и здесь не оправдались. Юбилей прошел без видимых инцидентов. Его просто пытались поделить на две части по принципу Богу — Богово, кесарю — кесарево. VIP-часть празднования продлилась с 29 мая по 1 июня. За четыре дня прошли двусторонние и многосторонние переговоры президента Владимира Путина с его коллегами, саммит глав СНГ, саммит Россия — ЕС с участием глав государств «Большой восьмерки», а также встреча Путина с Бушем.

Интересно, что в дни активного передвижения кортежей пробок в Петербурге не было вообще. Привыкнув тратить на дорогу целый час, перебираясь из одного конца города в другой, горожане удивлялись тому, что в дни юбилея этот же путь можно было проделать минут за сорок. И дело не в том, что большинство петербуржцев предпочло встретить праздник за пределами города, а в том, что сотрудники ГИБДД почему-то исполняли свои обязанности более качественно и расторопно.

Кстати, к тому времени у Питера уже был опыт встречи высоких гостей. Я бы даже сказал, гостей не совсем обычных. Года два назад я снимал документальный фильм о Корейской войне, о жизни в Северной Корее. Для фильма я записал и рассказ Владимира Яковлева о приезде в Санкт-Петербург лидера КНДР, «великого сына корейского народа» Ким Чен Ира. Рассказ тот, правда, в фильм не вошел, поэтому с чистой совестью воспроизвожу его в книге.