встречается с тремя людьми.
Это —
П о э т,
Х и р у р г и
Г е о л о г.
Все три воображаемые встречи происходят в новогоднюю ночь.
Единственное пожелание автора: играть их надо, как совершенно реальные, с той же достоверностью и яркостью, с какой они возникают в сознании героини пьесы.
Спектакль идет без антрактов.
В нашем городе, на западе Советского Союза, истекают последние часы старого года.
На разных широтах планеты Новый год входит в дома, где раньше, где позже. Тут уже подняли бокалы с заздравными тостами, там торопливо завершают последние приготовления, а где-то еще делают последние праздничные закупки. И всюду свои мечты, надежды, загады на будущее…
Разноязычная перекличка радиостанций мира.
Вразнобой бьют часы, колокола, куранты: семь, девять, а еще восточнее — одиннадцать.
И над всей землей на множестве наречий — голоса телефонисток, мелодичные, грассирующие, гортанные, напевные. Они вызывают столицы стран и маленькие деревушки, ищут и находят друг друга многомиллионные города и поселки, затерянные в сибирской тайге, американской саванне, азиатских джунглях, сплетаются, спорят, звучат в унисон отрывистые фразы — поздравительные, радостные, вопросительные…
Из хаоса голосов наконец выделяется и становится отчетливо слышным только один, резкий, требовательный: — Москва? Москва, старшая? Я — Днепровск. Почему так плохо даете Тюмень? Семь ярлыков у меня! Семь!
Голос пропадает, и на открытой, затемненной до сих пор сцене зажигается свет.
Праздничная лирическая музыка. Потом она под сурдинку будет звучать в квартире Серафимы Николаевны.
Метель. Десятки, сотни светящихся праздничных окон. Одни уходят в бескрайнюю перспективу, другие обступают со всех сторон одно, крупно выделенное окно, в котором видна празднично убранная елка.
«Четвертая» стена комнаты с этим большим, ярко горящим окном быстро поднимается вверх.
ДИАЛОГ ПЕРВЫЙ