Парадная дверь дома Тони не заперта. Я направляюсь прямо к нему в комнату. Едва увидев мое лицо, Тони спрашивает, в чем дело, и я объясняю.

Пока рассказываю, в доме бьют часы. Под ногами призрака скрипит половица. Насторожившись, мы обращаемся в слух: не откроется ли гаражная дверь, не повернется ли ключ в замке двери черного хода.

Я рассказываю Тони о Ное. Я рассказываю Тони о Кайле и обо всем, что он мне наговорил. Я обнажаю перед Тони свои смущение, обиду, злость. Я не скрываю ничего. Как всегда, свое мнение Тони озвучивает лишь под конец, подбадривая меня вниманием и кивками.

Я ожидаю услышать, что Кайл чокнулся, что от смущения, обиды и, да, злости, он наговорил ерунды. Вместо этого Тони заявляет:

– А ведь Кайл прав.

– Что?!

Я прекрасно расслышал Тони, но хочу дать ему шанс изменить мнение.

– Я сказал, что Кайл прав. И прекрасно понимаю, откуда он это взял.

Я настолько оглушен словами Тони, что даже смотреть на него не могу и разглядываю скромное убранство его комнаты. Детские сокровища – бейсбольные карточки, рекламу спортивных машин – он так и не сумел заменить красноречивыми свидетельствами своей нынешней жизни. Все очевидное в этой комнате ни на йоту не изменилось со дня, когда я впервые сюда попал. Изменилось только скрытое.

– Пол, – продолжает Тони, – ты понимаешь, как тебе повезло?

Конечно, понимаю. Хотя, если честно, я всегда больше склонен считать других невезучими, чем свою жизнь благословенной.

– Знаю, что мне повезло, – говорю я, пожалуй, чересчур запальчиво. – Но это не значит, что жизнь у меня легкая. Кайл сказал, что мне легко.

– Пол, это совсем не плохо.

– А у Кайла прозвучало, что плохо. У тебя тоже так звучит.

Тони по-турецки сидит на полу и теребит нитку своего свитера.

– Когда я впервые встретил тебя, то, честное слово, не мог поверить, что такие люди существуют в реале. – Тони обращается не непосредственно ко мне и не непосредственно к полу, а к чему-то посередине. – Я не мог поверить даже, что в реале существует город вроде твоего. Я думал, что понимаю, каков расклад. Я думал, что каждое утро буду вставать, шифруясь, а каждый вечер – ложиться спать, шифруясь точно так же. Я думал, по-настоящему моя жизнь начнется, лишь когда я отсюда выберусь. Я почувствовал, что слишком рано узнал правду о себе, что теперь ее никаким ластиком не сотрешь. А мне хотелось стереть ее, Пол. Очень хотелось. А потом я встретил тебя, сперва в большом городе, потом в поезде, и для меня словно дверь открылась. Я понял, что не смогу жить по-прежнему, потому что есть альтернатива. С одной стороны, я пришел от нее в восторг, с другой – я до сих пор ее ненавижу. Темная, запуганная часть моей души сожалеет, что я увидел ту альтернативу. Я не такой смелый, как ты.

– Это неправда, – тихо возражаю я. – Ты куда смелее меня. У тебя столько проблем – с родителями, по жизни вообще, – и ты справляешься.

– Кайл чувствует, что потерял себя. Он говорил именно об этом. И он знает, что ты, Пол, себя не потерял. По-настоящему потерянным ты никогда не был. Ты чувствовал, что потерян, но никогда не был потерян.

– А ты потерян? Ты чувствуешь себя потерянным?

Тони качает головой.