Я оглядываюсь в поисках Ноя. Коридоры уже почти пусты: все разошлись, кто по домам, кто по кружкам-секциям. Мимо меня несется команда легкоатлетов: у них тренировочный забег по коридорам. Я жду еще пять минут. Девушка, которую я прежде не видел, с волосами цвета мускатной дыни, проходит мимо со словами: «Он ушел минут десять назад. По-моему, расстроенным».
Чувствую себя полным лузером. Вырываю страницу из учебника физики и пишу записку с извинениями. Удовлетворительным кажется лишь шестой ее вариант: он интересный, заинтересованный и не совсем сумасбродный. За писаниной я продолжаю надеяться, что Ной появится. Записку просовываю в шкафчик 264.
Я спускаюсь к своему шкафчику. Джони не видно, и это к лучшему. Что ей сказать, понятия не имею. Могу понять, почему она не говорила о Чаке Теду. А почему не говорила мне, понять не могу. Это обидно.
Когда я захлопываю дверь шкафчика, мимо проходит Кайл.
Он кивает, говорит: «Привет!» Он почти улыбается.
Я в шоке.
Кайл идет своей дорогой не оборачиваясь.
Моя жизнь – полное сумасбродство, а я никак не могу это исправить.
Изучаем забытые языки
– Может, он здоровался с кем-то другим, – говорю я. После встречи у шкафчика прошла пара часов. Я разговариваю с Тони – описываю мелодраматичные события человеку, который в них не участвовал. – А еще он улыбнулся. Может, просто под кайфом был, – добавляю я.
Тони уклончиво кивает.
– Не понимаю, зачем Кайлу снова со мной разговаривать. Не то чтобы я вел себя как-то по-особенному. И не то чтобы Кайл был склонен менять свое мнение по такому вопросу.
Тони уклончиво пожимает плечами.
– Я позвонил бы Ною, но, кажется, мы не настолько хорошо знакомы. То есть, если позвонить, он поймет, кто это? Узнает меня по имени или по голосу? Это ведь может подождать до завтра, да? Не хочу, чтобы меня приняли за полного неврастеника.
Тони снова кивает.
– А Джони? О чем она думала, когда сосалась с Чаком посреди коридора? Сказать ей, что я в курсе? Или притвориться, что я не в курсе, а самому тайком считать, сколько раз Джони со мной заговорит, пока не расколется, возмущаясь абсолютно каждой минутой, которую она скрывает от меня правду?
Тони снова уклончиво кивает.
– Ты хоть как-то реагируй, не стесняйся! – предлагаю я.
– Да мне сказать особо нечего. – Тони опять пожимает плечами, на этот раз словно извиняясь.
Мы у меня дома, выполняем домашнюю работу друг друга. Этим мы стараемся заниматься как можно чаще. Убирать комнату приятеля куда веселее, чем свою, с домашкой ситуация та же: с чужой расправляешься быстрее, чем с собственной. На заре нашей дружбы выяснилось, что у нас похожие почерки. Остальное получилось само собой. Разумеется, мы учимся в разных школах и домашку получаем разную. Но в этом и прикол. А что в жизни главное, если не прикол?