У меня вырывается стон. Он прав.

– Ты Джони видел?

Порой кажется, судьбой движет ирония. Ну или мрачноватое чувство юмора. Например, если я стою с периодическим бойфрендом Джони и он спрашивает: «Ты Джони видел?» – логичный следующий шаг – подойти к верхней ступени лестницы и увидеть во фронтальной проекции Джони, обнимающуюся с Чаком, в полушаге от серьезного поцелуя.

Джони и Чак нас не видят. Глаза у них страстно, предвкушающе закрыты. Все притормаживают, чтобы на них поглазеть. Эта парочка – красный свет в коридорном трафике.

– Сука! – расстроенно шепчет Тед, потом бросается вниз по лестнице.

Знаю, меня ждет Ной. Знаю, нужно сообщить Джони о том, что я видел. Знаю, Тед мне не очень нравится. Но лучше всего этого я знаю, что должен побежать за Тедом и выяснить, в порядке ли он.

Тед довольно далеко от меня, он преодолевает коридор за коридором, поворот за поворотом, сшибает рюкзаки с чужих плеч, избегает взглядов анорексичек, жующих жвачку у шкафчиков. Не понимаю, куда он направляется. А потом догадываюсь, что никуда. Он просто уходит. Уходит прочь.

– Эй, Тед! – окликаю его я. Мы в исключительно пустом коридоре, прямо у столярной мастерской.

Тед оборачивается. В глазах у него блеск противоречивых эмоций. Злость пытается подавить шок и хандру.

– Ты знал об этом? – спрашивает он меня.

Я качаю головой.

– Так ты не в курсе, как давно это продолжается?

– Нет. Для меня это новость.

– Ну и фиг с ним. Мне плевать. Она может встречаться с кем угодно. Мне глубоко параллельно. Знаешь, мы с ней расстались.

Я киваю. Интересно, Тед сам себе верит? Следующей фразой он выдает себя с головой.

– Не думал я, что футболисты в ее вкусе.

Я соглашаюсь, но Тед меня больше не слушает.

– Мне пора, – говорит он. Хочется сказать что-то еще, хочется утешить его, пусть совсем немного.

Я смотрю на часы. Занятия кончились семнадцать минут назад. По другой лестнице я поднимаюсь на второй этаж. Номера шкафчиков уменьшаются: 310… 299… 275… 264.

Дома никого нет.