— Знаешь, президент, мы и правда думали, что твоим обещаниям можно верить. Тебе по службе полагается выполнять обещания. Но ты, оказывается, еще та сволочь.

Курт ощутил легкое беспокойство. Джеймс и его прихлебатели опускались до оскорблений только в крайних случаях.

— Чем я тебе не угодил, Бьорк? — поинтересовался юноша, стараясь не выдать голосом своего волнения.

— Приходи в школьный сад. Там и потолкуем, — голос умолк, и Курт решил было, что разговор окончен, но тут Хольстен вновь заговорил: — Ах да, президент. Чтобы ты не вздумал динамить меня, я обеспечил себя некоторыми гарантиями…

— Курт, тут такое дело… — на той стороне в голосе Эни прозвучал неподдельный испуг.

Далее звонок прервался, и прозвучали сигналы отбоя. Курт выпустил телефон из рук, и тот с громким стуком грохнулся на стол.

«Эни взяли в заложники? — Курт тряхнул головой, отгоняя эту первую пришедшую на ум мысль. — Бред чистой воды. Мы же не в боевике».

Несомненно, Бьорк действовал по указке Моретти, но в чем смысл его действий? Напакостить Курту? Чего ради? Насколько Курт помнил, кроме предстоящей Олимпиады, никаких разногласий между ними не наличествовало. Насчет же Олимпиады у них разговор уже состоялся, и обошелся он без особых потерь.

Курт до боли сжал кулаки. Что опять нужно этому помешанному на футболе придурку от них с Эни? Складывающаяся ситуация напоминала младшие классы школы, где Курт и Эни были изгоями. Над ними всячески издевались: поливали водой, бросали в них целлофановые мешочки, наполненные украденным из столовой киселем, сочиняли угрожающие послания. На самом деле в то время изгоем был лишь Курт, которого все считали богатеньким мальчиком, находившимся под крылышком родителей. Водитель, привозивший и увозивший из школы, костюмчики с иголочки, красивые и дорогие письменные принадлежности — эти и многие другие детали буквально выводили одноклассников и учеников параллельных классов из себя. Дети — создания невероятно завистливые, а невинность их порой хорошо скрывает жуткие склонности характера. И лишь один человек всегда вступался за Курта, вставал живой преградой между ним и неконтролируемой детской злостью окружающих, и этим человеком была Эни. Неудивительно, что в скором времени и сама девочка стала изгоем. Однако ее это не сломило. Она осталась все той же легкомысленной и доброй Эни, какую привык видеть и которой безмерно доверял Курт.

И теперь самый дорогой для него человек был в опасности. Курт не боялся за физическое состояние Эни, так как футбольные отморозки ни за что бы не стали бить девушку, уповая на свое благородство. (Какое к черту благородство?!) Тем не менее, человека можно легко сломить другим путем. Например, унизить его. Курт прикусил губу и успокоился лишь тогда, когда ощутил металлический привкус крови.

«Эни очень чувствительная, — размышлял он. — Моретти способен сказать ей что-нибудь в своем духе типа: «Ты и правда полагаешь, что такая простушка, как ты, может заинтересовать меня?». Джеймс уже не раз отшивал таким образом поклонниц. Одна грубая фраза, и у Эни разобьется сердце. Черт! Я же столько усилий прилагал, чтобы оградить ее от пагубных слов и чужих влияний! Чертов Моретти!»

Однако главный вопрос оставался без ответа. Чего хотят добиться Джеймс и Хольстен, удерживая Эни? Что сделал не так сам Курт?

— А ты умеешь стремительно менять цвет, Барон, — услышал юноша вкрадчивый голос Зарины. Та качалась на стуле. — То вдруг стал пунцовым, как помидор с передозировки, то побледнел до оттенка привидения. Все хамелеоны перед тобой преклоняются.

«Зарина Эштель. — Курт уставился на девочку, окруженную почти ощутимой аурой язвительности. — Эни что-то там лепетала об отказе Зарины Джеймсу. Может ли быть, что отвергнутый Моретти взъярился и решил отыграться на мне? Не очень правдоподобное объяснение. Ни я, ни Эни не в ответе за Эштель. Мы ей не друзья, и нам просто незачем мстить».

— Ты уже полчаса тупо пялишься на меня, — раздраженно заметила Зарина. — Очнись и пойми, что ты не в картинной галерее, а я не сногсшибательное произведение искусства.

— Эштель, не разговаривала ли ты недавно с Моретти? — К Курту пришла одна не предвещавшая ничего хорошего мысль, и он поспешил ее проверить.

— С любителем мячиков? — Лицо Зарины поскучнело. — Я ему вежливо намекнула, чтобы он засунул приглашение в свой гарем в одно любопытное место.

— И больше вы с ним не сталкивались? — не отставал юноша, нетерпеливо постукивая пяткой ботинка по полу.

— С утречка перекинулись парой слов. — Зарина недовольно покосилась на Курта. Ей было лень рассказывать о вещах, не представляющих для нее интереса. — Перед тем, как я завалилась на стадион.

— О чем вы говорили? — Курт вспотел, ощущая, что — вот оно! — причина прямо перед ним.