— Догадайся, Барон. Даю три попытки. Ну-ка, что это тут у нас? Кручу-верчу, обмануть хочу!

— Документ? — предположил Курт, мечтая о каких-нибудь сверхъестественных глазах, чтобы можно было взглядом пригвождать к полу. А еще лучше — решетить, как из пулемета.

— Документ и документ с печатью — не хухры-мухры! — деланно радостно объявила Зарина, вынимая из папки лист бумаги. — Что-то мне подсказывает, что ты из тех людей, которые документацию не то, чтобы уважают, но полухамский трепет испытывают.

— Трепет?

— Финтифлюшка и глаз мозолит, но и выкинуть нельзя, — объяснила Зарина, помахивая перед носом Курта листком.

— Я даже затрудняюсь решить, стоит ли мне оскорбляться на твое высказывание.

— При испытываемых затруднениях принимайте слабительное, — бодро откликнулась Зарина.

Курт не успел остановиться и ругнулся. Слово само вырвалось из его уст, будто ракета «земля-воздух». Юноша первый раз за всю жизнь использовал столь крепкое ругательство, а потому его щеки тут же залил стыдливый румянец.

— Вау, Барон! А ты у нас за расширение кругозора, да? Стремишься познать мир во всех его проявлениях? — заинтересовалась Зарина. — Цензура по тебе плачет.

— Я бы попросил прощения, но тебе, видимо, все равно, — тихо сказал Курт, и от нерешительности, которую услышал в своем голосе, готов был провалиться сквозь землю.

— Я бы могла сказать что-то вроде «ты задел мое тонкое эстетическое восприятие мира» и бла-бла-бла, но извиняй, Барон. Я и не такое слышала, особенно в свой адрес. Ты еще дилетант в этом вопросе. Но это дело не оставляй. Практикуйся и достигнешь немыслимых высот!

— Все же я воздержусь, — отказался Курт, молясь, чтобы его щеки перестали наконец краснеть.

Внезапно в кармане у Курта завибрировал телефон, и юноша настороженно вгляделся в незнакомый номер.

— Доброе утро, президент. Как спалось? — голос на той стороне напоминал отколовшийся от айсберга кусок льда.

— Кто это?

— Как не учтиво, президент. И где твои знаменитые манеры?

Курт быстро покопался в памяти, потому что голос показался ему знакомым.

— Бьорк? — спросил он. — Хольстен Бьорк?

— Ну вот, а я-то думал, что ты, как в примете, не узнаешь меня, и я в скором будущем буду чрезвычайно богат.

— Переходи к делу, — холодно произнес Курт. Ему не терпелось отделаться от Хольстена, а тому, как назло, наоборот, хотелось поболтать.