— Какие ещё «другие»? — Я всё-таки повернулся к Зое.

Она в упор смотрела на меня, взгляды встретились, наши лица находились на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга.

Тут я заметил, что она изменилась. Нельзя назвать это старостью или увяданием. Даже взрослением не назовёшь. Ну, разве что зрелость, а может быть, просто потрепала жизнь: вокруг глаз появились морщинки, сами глаза потускнели, стали пустыми и отрешёнными. Я хорошо знаю Зою и, несмотря на многолетнюю разлуку, ещё не разучился читать её взгляд. Чувствовал, что за показным весельем скрывается страшная скука, тоска смертная. А может быть, даже несчастье и одиночество.

— Не знаю. — Зоя не выдержала моего пристального взора и отвернулась. — Неважно.

Вот тут не уверен, что стало причиной её отстранения: возможно, не хотела отвечать на вопрос, возможно, я слишком глубоко заглянул в её глаза, и ей это не понравилось. Зоя упёрлась абсолютно пьяным взглядом в кружку, а я решил не настаивать на предыдущем вопросе и задал другой:

— Когда ты в последний раз видела профессора?

— Недели две назад. — Она качнула головой в мою сторону. По этому лёгкому, едва заметному жесту я понял, что Зоя как бы возвращается ко мне, к нашей беседе, и что правильно поступил, не став уточнять насчёт звонков и неких «других», которые надоедали профессору.

— Как это — две недели? — осторожно спросил я. — Ты встречалась с ним после того, как он покинул станцию? Господин Исимотсу говорил, что профессор ушёл три недели назад.

— Три? — Зоя сделала несколько глотков пива и повернулась ко мне, взгляд помутнел. — Значит, три. А то и все четыре. С ума сойти, как быстро время бежит…

Я понял, что сегодня от Зои ничего не добиться, что бесполезно с ней разговаривать. Нужно как-то ограничить её в спиртном и как можно скорее вытаскивать из этого балагана. А она, кажется, и не думала этого делать: когда один из захмелевших учёных вдруг громко вскрикнул «Тост!», Зоя призывно подняла кружку и приготовилась слушать.

— Послушай, Зоя, может быть, хватит тебе на сегодня? — начал я.

— С чего бы это? — неприятно грубо возразила она. — Чего это ты мне указываешь?

— Я не указываю, — ответил я, но, видимо, напрасно: Зоя насупилась, надула губки и демонстративно отвернулась.

Сидящий напротив брутальный учёный услышал последнюю фразу и принялся разглядывать меня — вызывающе, нагло, хмурясь и выискивая повод поддеть. Но тут на выручку пришла сама Зоя. Как это часто бывает с нетрезвыми людьми, она вдруг резко поменяла своё мнение.

— Ты прав! — Она положила локоть мне на плечо. — Ещё по одной и по домам! Эй, кто тут предлагал тост?

Вероятно, Зоя пользовалась определённым авторитетом в компании учёных. Возможно, просто следствие того, что она была одной из немногих представительниц слабого пола, а к девушкам в подобном обществе всегда относятся бережно и с уважением.

Один из мужчин — заросший рыжий здоровяк в больших очках — вскинул голову и выкрикнул:

— Да! Тост! Это я предлагал. Я предлагал выпить за… — Но тут же озадаченно замолчал, вероятно, силясь вспомнить.

— Ай, да ну тебя! — ответила Зоя и махнула на него рукой. — С тобой всегда так: вечно напьёшься и всё забываешь. Брэд, — она опять повернулась ко мне и слегка коснулась носом моей щеки, — пошли отсюда!

Я с радостью вскочил, помог подняться Зое. Она нашла свою куртку на вешалке рядом со столом, надела её, мы попрощались с присутствующими и выдвинулись из бара.