— Я женат, — только и смог придумать он. Все ждали продолжения, но его не последовало. Владислав молчал.

Его выручил Беликов, добавив:

— Ничто не подтверждает мнение, как поступок!

— Действительно, — согласилась Анетта Степановна. И все слабо покивали.

Кардов, придумавший уже новую тему, вступил:

— Вот и прекрасно…

Однако Комкин, указав на Кавалергардова, стоявшего слегка отстраненно, перебил его:

— Мы забыли узнать мнение этого… Кавалергардина.

Лицо Алексея Юрьевича едва заметно исказилось, он обратил взор к Дмитрию.

И тот, проглотив досаду, по-ораторски отвечал, что брак играет роль маловажную. Кто-то из присутствующих охнул от неожиданности, но он продолжал, что чувство важнее формальности, и любить важно без предрассудков.

На мгновение повисло молчание, мало того, оркестр предательски закончил играть мелодию.

Ковров прыснул: «Интересное мнение… А если дама замужем, чувства важнее?»

Всех женатых мужчин сразу же передернуло. Мужчинам, как вы знаете, отвратительна даже сама мысль об измене. Кардов поменялся в лице более остальных.

Дмитрий в мыслях отметил: «Старичок-то не промах, если бы это было не у Лены, я бы даже глазом не повел, а теперь надо подумать…»

Вслух он отвечал так:

— Все зависит от многих факторов… Любит ли жена мужа, любит ли любовника, кто из них состоятельнее, есть ли дети и так далее. Мне кажется, в любом случае исходить нужно из принципов женщины, так как в большинстве своем мужчины не против.

— Это несправедливо — все возлагать на женщину, — Анетта Степановна замахала веером, и тон ее был как у дамы в возрасте, которая учит жизни неоперившихся птенцов.

— Как раз наоборот, я возложу все на мужчину, — отвечал Кавалергардов без улыбки.

Дмитрий выставлял суждения напоказ, имея точное намерение поглумиться над Кардовым. Тот вызвал к себе неприязнь высокомерием, хотя, на мой строгий взгляд, вел себя очень сдержанно в сравнении с тем, как умел и мог бы повести. Однако Дмитрий все-таки осудил его. Когда дело касается любви, трудно быть объективным. Да и Кардов питал к Кавалергардову схожие чувства. За внешней его улыбкой сейчас скрывалась следующая мысль: «Так открыто демонстрировать свои мнения. А попробовал бы ты во времена наших отцов, когда была линия партии, а если не в партии, то на обочину! Попробовал бы в нашу молодость, когда ни партий не стало, ни линий… Сопляк! Так гордишься своей независимостью, бизнесом; тем, что не привязан к должности. Знал бы ты, как легко можно это забрать». Но если бы вы смотрели на него, то вряд ли бы угадали подобную мысль. Лицо генерал-лейтенанта было приветливо и спокойно.

— Весьма цинично, — прокашлялся Ковров, желтея.