– Ну, он и сам сюда загремел. Так что есть в мире правда.
– Ну, ты ведь индеец. Знаешь. Жизнь и так, и так может повернуться. Сегодня сел. Завтра вышел.
Удалось задеть Чингачгука за живое.
– Тебе-то с него снять скальп не хочется? Со следопыта.
Чингачгук смотрит на него удивленно.
– Нет. Я на пути исправления, товарищ начальник.
Что-то со звоном падает на пол. Женя двигает ногой под столом – тонкий нож с длинным лезвием.
– Я псих, но не сумасшедший. Чтоб себе с пола ШИЗО поднимать?
– Ты не сумасшедший. Но псих. Ну, шизо. И что? Что тебе терять? Нечего. А получить можешь многое. Скальп. Меглина.
Долгое молчание.
– Тебе это зачем?
– Я тебе не должен отвечать, но… услуга за услугу. Наследил он. Уйдет – всем станет легче. Вин-вин ситюэйшн, как говорят наши партнеры.
Деревня в несколько домов и дач производит впечатление нежилой, хоть и не заброшенной. Есеня и следователи – у красного телефона под плексигласовым колпаком, грибом на ножке, выросшим при въезде в деревню.
– Деревенские им часто пользуются?
– Нет. Мобильные у всех. Говорю же, в рамках программы.
– А зачем он сюда поехал?
– Чтоб не светиться. Ну, чтоб не затаскали, понимаете?..
– Значит, местный?
– Или бывает здесь часто. В деревне народу мало, дороги толком нет. Случайно сюда не заедешь.
– Никто его не видел?