Она сбрасывает куртку, под которой виден порез над ключицей, неглубокий, и рвет полосу от майки, перевязывает Меглину руки, выбросив из кармана телефон, быстрым набором набирает номер. Полицейские машины у въезда. Худой и Есеня во дворе у своей машины.
– … я хотела убить его. А он прижал к меня к полу. Приставил нож к шее. И сказал, что ни хрена я не поняла.
– И вены себе вскрыл?
Есеня кивает.
– Это все?
– Я не жду, что мне сразу поверят…
– Тот, второй, что был с ним… Соколов… мы его по другому делу искали. Убийство у театра, в Нижнем, три дня назад. У Самарина дома тоже много чего интересного нашли. Так что не волнуйся, тебя не обвинят.
– А Меглина? Куда теперь его?
– Дурка. Без вариантов. Здесь подлатают, и к Бергичу… Тебя пока отстраню. Пока разберемся…
– Не надо. У меня самой дела есть.
– Какие?
– Семья. Могу дочку домой отвезти?
– Завтра выходи. Дашь показания.
Есеня садится в машину и отъезжает. Ей больше нечего бояться. Она свободна от Меглина, от ненужных мыслей в голове. Рядом мерно сопит Вера, пристегнутая в детском кресле. Проезжая знакомый лес, тот лес, через который пришла к Меглину в больницу, она поймала себя на мысли, что всего этого могло и не быть. Самарин был в чем-то прав. Выбор есть всегда. Только как его разглядеть в этом ожесточенном мире. Дорога уходила далеко за горизонт. Пыль от колес клубами оставляла заметный след и в тот же миг рассеивалась, как незримый туман. Вдалеке на дороге показался человек. Сложно было разглядеть его. Халат белого цвета развевался на ветру.
– Главное – сделать правильный выбор. – Повторив эти слова, Есеня нажала на педаль газа.