– Кто поджег?.. Опишите его.

– Обычный мужик, здоровый такой!

– Представьтесь, пожалуйста, с кем я говорю?

– Сожгли его, понятно?.. Спецом привезли – и сожгли! Короче, записывайте, повторять не буду – машина типа «Газель», я не разглядел сдалека. Он его подвез, выгрузил, облил чем-то и поджег, ясно?

– Имя назовите свое… – Гудки.

Каховский аж светится, глядя, какое впечатление это произвело на Есеню.

– Но это не главное. Есть тут еще кое-что. Позабористее.

– Вся внимание.

Широков кивает Каховскому, которому не терпится выложить все козыри.

– Труп был обожжен. Так?.. Сильно. Убийца предварительно его облил бензином.

– Это я уже слышала…

– Но причина смерти – другая!.. Никогда не догадаетесь! – Каховский упивается своей значимостью.

Широков смотрит на него, как на идиота.

– У нас здесь викторина, что ли? – Каховский, поймав его взгляд, старается вести себя серьезнее.

Подает Есене листок из папки. Она вчитывается. А он, едва ли не с радостью, ждет ее реакции. И она не заставляет себя ждать – Есеня хмурится.

– Ошибки не может быть?..

– Да нет, эксперты перепроверили по нашей просьбе!

– Судя по состоянию тканей, смерть наступила от холода.

– Он замерз! До смерти! Летом! – Каховский ликует.

– Он же сгорел… – Есеня вопросительно смотрит на Каховского.