— И что? — сделав над собой усилие, Вера отлепила язык от неба.

— Она оставила номер своего телефона, — Василиса Юрьевна обхватила Верину руку теплыми ладонями. — Просила, чтобы ты обязательно позвонила. Ты позвони, Верунь. Обязательно.

— Бабуль, а что это с мамой? — испуганно уставился на Веру мальчик. — Она такая белая. Как мой карандаш дома. Я им рисую, а страничка только белее становится.

— Со мной все хорошо, малыш, — одним уголком губ улыбнулась Вера. Остановив на несколько секунд бешеный бег, кровь вновь понеслась по остывшим венам, согревая и возвращая им жизнь.

Вера обняла Василису Юрьевну за талию и закружила ее по кухне. Отпустив ошалевшую старушку, она схватила Степашку и продолжила кружить по кухне вместе с ним. Мальчик звонко смеялся и призывал бабушку и дедушку присоединиться к ним. Но пожилые люди лишь трогательно жались друг к другу и беззвучно смеялись.

Она остановилась только когда почувствовала, что воздуха катастрофически не хватает, а левый бок раздирает пульсирующая боль. Тогда она поставила Степашку на ноги и рухнула на табурет.

— Прямо так и сказала, что на коленях просить прощения станет? — немного отдышавшись, подняла счастливые глаза Вера.

— Так и сказала, — кивнула довольная хозяйка, продолжая нарезать тонкие ломтики домашнего сыра. — Телефон не забудь взять. После завтрака напомни, чтобы я бумажку тебе отдала.

Несмотря на съестное изобилие, Вера не смогла запихать в себя ни кусочка. Что до глубины души оскорбило хозяйку. Василиса Юрьевна многозначительно поглядывала в Верину тарелку и мрачнела все больше и больше. Зато Степашка старался за двоих. Когда взгляд хозяйки устремлялся на мальчика, ее глаза тут же светлели, а губы непроизвольно растягивались в умиленной улыбке. Дядя Коля ел чинно, не торопясь, тщательно пережевывая каждый кусочек и стараясь не издавать лишних звуков. Он неотрывно смотрел в свою тарелку и через каждые три минуты страдальчески вздыхал.

— Спасибо, все было очень вкусно, — первой встала из-за стола Вера. — Нам пора собираться. Впереди долгая дорога.

— И что было наиболее вкусным? — не выдержав, съязвила хозяйка.

— Извините, Василиса Юрьевна, — потупила глаза Вера. — Но вы должны меня понять. За последние два дня мне многое пришлось пережить. А тут еще эта новость. Мой мозг скворчит, как раскаленная сковорода, и не принимает ничего инородного.

— Как она говорит! — восхитилась хозяйка. — Очень образно! Настоящий талант! Ладно, иди охлаждай свою раскаленную сковороду. Только поосторожней. Чтобы обжигающие брызги на других людей не попали.

— Вы не сердитесь? — состроила умоляющую гримасу Вера.

— Разве на тебя можно злиться? — загрустила Василиса Юрьевна. — Жалко, что вы так быстро уезжаете. Надеюсь, следующий твой визит состоится не через три с половиной года.

— Мы будем часто вас навещать, — пообещала Вера, для полной убедительности даже прижав руку к сердцу. — Клянусь!

— Артистка, — покачала головой пожилая женщина и кокетливо убрала прядку волос, выбившуюся из тугого пучка.

Уловив это мимолетное движение, дядя Коля склонился над тарелкой еще ниже, едва не ткнувшись лбом в зажаристую корочку котлеты. Вера довольно хмыкнула. И дядя Коля резанул ее острым, быстрым взглядом.

— Я домой не хочу, — отодвинув пустую тарелку, важно сообщил Степашка. — Мне эта нянька надоела. С ней скучно. А с бабулей весело. Она так смешно краснеет, когда смотрит на дедушку. А дедушка заикаться начинает, как будто забывает, как правильно разговаривать. Они очень смешные. Правда, мам?

На несколько секунд на кухне установилась полная тишина. Степашка, подозревая, что сказал что-то лишнее, активно завозился на табуретке, словно неожиданно наткнулся мягкой точкой на острый гвоздь. Вера развернулась, чтобы выскочить на улицу, но не выдержала и прыснула, тут же прикрыв рот ладонью.