Гия Канчели

“Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать…”

Гии Канчели не стало в сентябре 2019 года.

У меня, как ни странно, были с ним весьма неоднозначные отношения. Началось это давно, наверное, в конце 1980-х. Моя ближайшая подруга случайно познакомилась с Канчели в Тбилиси, между их семьями завязалась дружба, продлившаяся до последней минуты его жизни. Благодаря этой дружбе мы с Володей оказались в близком круге Канчели. Но лично не дружили, хотя очень друг друга уважали. Никогда не забуду, что именно Гия привел нас в 1990 году в дом к гениальному Сергею Параджанову.

Между мной и Гией Канчели навсегда остался один болевой узел. Сейчас, когда его не стало, наверное, пришло время о нем рассказать, чтобы не нести в себе чувство вины за несдержанность. Хотя если я и виновата, то лишь в той мере, в какой может быть виновата молодая, влюбленная жена, воспринимающая любую обиду в адрес супруга в масштабе греческой трагедии. Итак. С момента нашего знакомства Гия, бывая в Москве, часто заезжал к нам, в старую квартиру в Брюсовом переулке, сидел вечерами на кухне за чашкой чая, подолгу разговаривая с Володей о музыке. И постоянно перечислял, что он написал или пишет для Гидона Кремера, Юрия Башмета и других коллег Спивакова. Однажды я, не выдержав, сказала: “Гия! Вы, сидя у нас на кухне, бесконечно рассказываете о музыке, которую пишете для других! Почему бы вам наконец не написать что-то для Спивакова?” Муж испепелил меня взглядом и ушел в комнату. Он ненавидит просить – никогда, никого, ни о чем! Может быть, по-этому сочинений, посвященных ему, совсем немного. Гия же, не моргнув, ответил: “Все, кому я посвящаю свои сочинения, сперва исполняют мою музыку, уже написанную, а твой муж ни разу не играл ничего из моих сочинений…” Вскоре мы встретились в Париже на концерте. Канчели был с супругой. Не понимая, что творю, я прижала их за кулисами в угол, схватив под руку еще не отошедшего от концерта Спивакова, и сказала: “Гия! Беру вашу Люлю (так все называли его жену) в свидетели: Володя исполнит ваше сочинение уже этим летом, но, пожалуйста, если это произойдет, пообещайте, что вы напишите что-то специально для него!” Короче, я фактически взяла с него клятву, мы вчетвером взялись за руки и по-детски ими потрясли. Летом Спиваков действительно исполнил сочинение Канчели (“V&V. Для скрипки, записанного голоса и струнных”) на своем фестивале в Кольмаре. Гия был в зале. Мы замечательно провели пару дней до и после концерта. Володя еще несколько раз исполнил это сочинение Канчели – не потому, что ждал обещанного, просто оно ему нравилось.

Спустя несколько лет мы встретились в Нью-Йорке, в большой шумной компании в русском ресторане. Помню курьез: ресторанный пианист узнал вошедшего Гию и, конечно, заиграл песенку из “Мимино”. Гия стал морщиться, ворчать себе в усы: “Написал столько симфоний, концертов, сюит, а меня все везде терзают этой читой-гритой…” Я парировала: “Гия, ну так и у Равеля была такая участь. Судя по воспоминаниям, его бесило, что самым знаменитым сочинением все считали «Болеро», которое он написал из-под палки для Иды Рубинштейн и в котором одна мелодия”. И тут Гия произносит: “Я сейчас, кстати, пишу скрипичное сочинение для Гидона Кремера…” Я не сдержалась! Слезы брызнули из глаз! Что я ему тогда наговорила, уже и не вспомню. И что он не сдержал обещание, и это на его совести, и что, если он не хочет ничего писать для Спивакова, это его право, но вовсе не обязательно рассказывать, что он опять пишет для другого скрипача… Помню только, что Канчели очень рассердился, что муж рассердился на меня не меньше, что вечер был испорчен окончательно и что никогда больше я Гию ни о чем не просила. Спиваков, однако, продолжал исполнять его музыку, пусть и нечасто. А Гия по-прежнему звонил нам и приветствовал меня по телефону двумя шутливыми армянскими эпитетами, которые я, из соображений приличия, не решусь тут озвучить. Конечно же, мы давно простили друг другу тот нью-йоркский инцидент.

Прошло много лет. В августе 2019 года мы отдыхали на море. Программа юбилейного концерта Володи была уже решена. Я вдруг поняла, что муж изо дня в день играет одну и ту же неизвестную мне мелодию. “Что это?” – “Я хочу сыграть на юбилейном концерте «Тихую молитву» Гии Канчели”. – “Зачем? Юбилейный концерт мы выстроили как автопортрет, он так и называется. Откуда в твоем автопортрете музыка Гии?” – “Хочу!” И всё! Концерт состоялся 28 сентября. Спиваков играл “Тихую молитву”, люди в зале плакали (это не преувеличение, а факт, оставшийся на кадрах телехроники). Вероятно, это был последний раз, когда музыка композитора звучала со сцены при его жизни… И уже не важно, что звучала она в исполнении музыканта, который так и не вдохновил композитора на отдельное посвящение. Гии не стало через три дня. И я до сих пор думаю: кто “сверху” подсказал мужу играть именно “Тихую молитву” в тот праздничный вечер? Откуда на него снизошло это прозрение?

САТИ СПИВАКОВА Гия, в книге “Диалоги”[27]я прочитала, будто вы считаете, что пользуетесь у судьбы некоей безнаказанностью, поскольку, с одной стороны, вы человек веселый и благополучный, не испытываете недостатка в благах земных, у вас замечательная семья, чудные дети, внуки, потрясающая жена, изумительные друзья, которые с вами идут по жизни, а с другой стороны – вы пишете музыку трагического звучания, которая вызывает щемящее чувство если не безысходности, то глубокой печали. Откуда этот диссонанс, это несовпадение?

ГИЯ КАНЧЕЛИ Можно я отвечу словами Пушкина? “Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать”. Понятие “мыслить” объяснять не надо, каждое разумное существо мыслит. А что касается страдания… Мне кажется, Александр Сергеевич вкладывал в это понятие чрезвычайно широкий смысл. Мне как-то неловко говорить, что я всю жизнь страдаю, но если вы можете представить себе счастливого человека, который в то же самое время страдает, то это я. Это парадоксально и, вероятно, немножко непонятно. Видимо, во мне очень развито чувство сострадания. Не только к близким, но и ко всему, что происходит вокруг нас. И чем больше прибавляется жизненного опыта, тем сильнее это чувство обостряется. Может быть, поэтому моя музыка бывает довольно печальной, грустной, а порою трагичной.

С. С. Это чувство страдания и сострадания как некое состояние души появилось у вас в какой-то определенный момент?