– Бррр. Все равно невкусно, – раздался голос Штефана из-под стола.
Ева отпила большой глоток, вино сладковато вспенилось во рту. Мать посмотрела на нее и слегка кивнула, как будто хотела сказать: «Забудь мои сомнения. Все будет хорошо!» Послышался одиночный удар маленьких часов с маятником на буфете. Бом! Половина пятого. Людвиг отставил бокал.
– К сожалению, нам придется прерваться. Но мы обязательно как следует отметим помолвку.
Эдит тоже поставила бокал на поднос и, улыбнувшись Еве, погладила ее по щеке:
– Ну, устраивайтесь тут поудобней.
Родители собрались вниз открывать ресторан. Они выглядели бодро, хоть предстоял трудный вечер. Ева сглотнула и бессмысленно улыбнулась.
– Я, кстати, ездила в прокуратуру, – сказала она.
Родители остановились в дверях. Рука Юргена, который собирался сделать еще глоток вина, замерла.
– Я беру заказ. Я хочу сказать, я сказала, что буду переводить. На процессе.
Юрген отпил большой глоток и сжал губы. У Эдит и Людвига радость сошла с лица. Все молчали и ждали, что Ева еще что-нибудь скажет. Что последует объяснение. Но она онемела, поскольку не могла ничего объяснить. Она вспомнила Давида Миллера, как тот точно так же посмотрел на нее: с чего это вдруг вы передумали? Но тот-то держал ее за дурочку.
В этот момент под столом заорал Штефан:
– Она падает!
Елка в самом деле опасно накренилась. Юрген быстро подскочил к ней и еле успел удержать, пребольно уколовшись.
Чуть позже Ева и Юрген сидели в гостиной друг напротив друга. Они были одни. Даже Пурцель, поджав хвост, удалился. Собиралась гроза. Юрген принял не на шутку мрачный вид. Он молчал. Нераскрытая коробочка из ювелирного магазина «Кромер» лежала между обрученными на скатерти плауэнского кружева.
– Мы так не договаривались, Ева.
– Ты только сказал, что ты этого не хочешь.
– И я бы ожидал, что ты станешь уважать мое мнение, – холодно и отстраненно проговорил Юрген.
Еве становилось все хуже.
– Юрген, процесс закончится задолго до нашей свадьбы.
– Дело не в этом. Дело в принципе. Я хочу сказать, если такое в самом начале…