Мао просчитался. Русские нанесли ответный удар в самый неблагоприятный момент. Хотя китайские ученые получили технологии для создания атомной бомбы, русские не успели до конца поделиться специальными знаниями по производству системы доставки — ракет. Китайцы спешили. Ученые получили приказ, не упуская ни минуты, до отъезда русских всеми правдами и неправдами добыть у них информацию. Для советских ученых были организованы вечера и приглашены певички и танцовщицы, которые должны были напоить их и задержать на танцах, а в это время их чертежи и записи перефотографировались. Но, даже несмотря на это, в ракетной программе и всей программе превращения Китая в супердержаву начался хаос. Страстное желание Мао стать великим мировым лидером и конкурентом Хрущева не привело к успеху.
Мао пришлось отступить. Когда в ноябре представители восьмидесяти одной коммунистической партии собрались в Москве, китайцы выразили готовность к примирению. Мао собственной персоной явился в советское посольство в Пекине в годовщину большевистской революции, а также отправил Хрущеву льстивые поздравления с Новым 1961 годом. В общем, кое-какое примирение состоялось. В конце концов русские продолжили оказание помощи Китаю по завершению 66 из 155 неоконченных промышленных объектов. Но Мао так и не получил того, чего он желал больше всего, — возобновления сотрудничества в области последних военных технологий.
Десятки крупномасштабных проектов были отменены. Позднее Мао винил в этом голод, который сам же создал и который, по его утверждению, разрушил китайскую экономику. Этому его утверждению в Китае верят по сей день. В действительности расторжение договоров должно было облегчить голод: Китай теперь мог экспортировать меньше продовольствия.
Однако вместо того, чтобы дать китайцам передышку, Мао нашел новый способ растрачивать продовольствие. Он настоял на продолжении эскпорта, чтобы выплатить долги России досрочно — в течение пяти лет, а не шестнадцати, как позволяли соглашения. Он пошел на это, зная, что Россия нуждается в продовольствии, а китайские поставки составляли две трети в российском продовольственном импорте. Продолжая осуществлять поставки в прежнем объеме, он поощрял зависимость России от китайского продовольствия, надеясь, что Хрущев продаст ему больше того, что он хочет. Уже потом Мао придумал легенду, будто Хрущев заставил его платить долги в голодное время и это явилось одной из главных причин голода в Китае. На самом деле, как категорически заявили на брифинге постмаоистские китайские лидеры, «Россия даже не просила выплачивать долги», не говоря уж о каком-то «давлении» на Китай. Именно Мао настоял на досрочных выплатах.
Советский посол в Пекине в то время, Червоненко, рассказал нам, что получил из Москвы инструкции отказаться от китайского продовольствия и что Россия иногда не принимала партии зерна. Русские прекрасно знали о страшном голоде в стране. «Не нужно было проводить каких-то специальных исследований, — говорил Червоненко. — Достаточно было проехать по дороге из аэропорта. На деревьях не было листьев». Однажды, когда китайцы сказали, что собираются увеличить поставки мяса, русские недоуменно спросили: «Каким образом?» И получили ответ: «Не ваше дело!»
Хрущев не только не требовал ускорять выплаты, но и проявил поразительное понимание ситуации, даже пересмотрел курс юаня к доллару в пользу Китая. Согласно российскому источнику, это уменьшило задолженность Китая России на 77,5 процента. В феврале 1961 года Хрущев предложил Мао миллион тонн зерна и полмиллиона тонн кубинского сахара. Сахар Мао купил, но от зерна отказался. Не из гордости. Он просто ухватился за предложение Хрущева предоставить технологии и экспертов для производства истребителей Миг-21С.
Следующие два года тактика Мао состояла в том, чтобы цр дать Кремлю перекрыть поток помощи, поскольку он надеялся получить доступ к военным технологиям, но в то же время он продолжал оскорблять Хрущева по любому поводу, даже из-за Берлинской стены — самого яркого символа холодной войны. Один восточногерманский дипломат, находившийся тогда в Пекине, рассказал нам, что, когда 13 августа 1961 года была возведена Берлинская стена, Чжоу Эньлай прямо заявил восточным немцам, что Мао видит в этом признак «капитуляции Хрущева перед американскими империалистами».
Мао оказался очень хитрым клиентом, и Хрущеву перед каждым важным шагом приходилось быть начеку. В октябре 1962 года Хрущев тайно разместил на Кубе ядерные ракеты — самое его авантюрное предприятие за все десятилетие нахождения у власти и пик его «антиимпериализма». Вступая в опасную конфронтацию с США, Хрущев хотел быть уверенным, что Мао не воткнет ему нож в спину, и решил бросить Мао кость, причем большую: Кремль благословил Китай на нападение на Индию, хотя тем самым Москва предавала интересы Индии, главного дружественного государства, которое Хрущев обхаживал.
Мао уже давно планировал войну с Индией из-за приграничных территорий. Китай отказался признать границы Индии, определенные Британией в колониальные времена, и настаивал на их пересмотре или, по крайней мере, на легализации границ между двумя теперь уже суверенными государствами. Индия считала, что границы давно установлены и пересмотру не подлежат, и обе стороны зашли в тупик. В мае — июне 1962 года Пекин тихо готовился к войне. Чжоу впоследствии рассказывал американцам, что «Неру вел себя очень самоуверенно… а мы пытались сбить с него спесь». Но Мао осторожничал с началом войны, волнуясь за безопасность ядерного полигона в Лоп-Норе в Северо-Западном Китае, который был вне радиуса действия американских самолетов-шпионов U-2, базировавшихся на Тайване, но вполне досягаем из Индии. Непредвиденным последствием этой войны стало то, что Индия разрешила американским U-2 вылететь с базы в Чарбатии, они смогли сфотографировать испытания первой китайской атомной бомбы в 1964 году.
Мао также опасался, что придется воевать на два фронта. С 1949 года Чан Кайши активно готовился к вторжению на материк, надеясь, что измученный голодом народ восстанет и поддержит его. Всерьез воспринимая угрозу вторжения националистов, Мао передислоцировал крупные войсковые соединения на юго-восточное побережье напротив Тайваня, а сам поспешил скрыться в секретном убежище в горах Сишань за пределами Пекина.
Начиная с 1955 года китайцы вели регулярные переговоры с США на уровне послов в Варшаве. Теперь Мао использовал этот канал, чтобы прозондировать, поддержит ли Вашингтон вторжение Чан Кайши, и получил прямой и очень ободряющий ответ. Американцы заявили, что не поддержат военный поход Чан Кайши на материковый Китай и что Чан Кайши обещал не нападать без согласия Вашингтона.
Но Мао все еще колебался. Первостепенным фактором оставался Советский Союз, от которого Китай полностью зависел в нефтяной сфере. Во время прежних пограничных конфликтов с Индией Хрущев для виду отказался поддержать Пекин, а затем согласился продать Индии самолеты, способные летать на больших высотах, и летом 1962 года подписал соглашение не только о продаже Мигов, но и о производстве самолетов Миг-21C в Индии.
К началу октября, с приближением гималайской зимы, спектр возможностей сузился. Мао закинул удочку советскому послу, мол, какова будет реакция Москвы, если Китай нападет на Индию. Хрущев не упустил шанса на сенсационный демарш. 14-го числа советский лидер дал четырехчасовой прощальный банкет в честь отъезда китайского посла, на котором заверил, что Москва подстрахует Китай, если он развяжет пограничную войну с Индией и отложит продажу ей Миг-21C. Советский лидер поведал, что тайно поставил на Кубе ядерные ракеты и надеется на поддержку Китая.
Эта хитроумная политическая игра была надежно скрыта от всего мира[134]. Утром 20 октября, перед самым началом Кубинского кризиса, Мао отдал приказ ударным войскам штурмовать индийские позиции в двух сильно удаленных друг от друга секторах границы. Пять дней спустя, в самый разгар Кубинского кризиса, Хрущев выступил в поддержку Мао: в газете «Правда» появилось его заявление, оскорбившее Неру.
Китайские войска быстро продвинулись в Северо-Восточную Индию более чем на 150 километров. Затем, продемонстрировав военное превосходство, Мао отвел свои войска, и у каждой страны остались спорные территории. Эта ситуация сохраняется до сих пор. Мао достиг своей цели — долговременной стабильности на этой границе — и получил возможность сосредоточиться на более широких амбициях. Война нанесла смертельный удар по Неру, сопернику Мао за лидерство в развивающемся мире. Неру умер через восемнадцать месяцев от удара.
Тем временем Кубинский ядерный ракетный кризис в основном был улажен 28 октября, после того как Хрущев согласился убрать ракеты в обмен на обещание президента США Джона Ф. Кеннеди не вторгаться на Кубу (и необнародованное обещание вывести американские ракеты из Турции). Мао сразу нарушил договор не мешать Хрущеву во время кризиса и постарался воспользоваться недовольством Гаваны Хрущевым за то, что он не посоветовался с кубинцами по поводу своего соглашения с США. В Китае прошли многочисленные демонстрации в поддержку Кубы, руководство страны разразилось воинственными заявлениями, содержащими почти неприкрытые обвинения Москвы в предательстве. Мао бомбардировал кубинцев посланиями, убеждая их в том, что Москва — «недостойный доверия союзник», и подстрекая выступить против согласия Хрущева убрать с Кубы советские ракеты и самолеты. Мао пытался сыграть на разногласиях между Кастро и Геварой, который выступал против этого соглашения. «Только один человек понял все правильно, — заявил Мао, — Че Гевара».
Мао вмешивался не в свое дело и науськивал, но так и не смог заставить Гавану занять аналогичную антисоветскую позицию. Однако ему удалось извлечь пользу из обиды кубинцев на русских. Когда самая современная американская ракета «Тор-Эйбл-Стар» случайно приземлилась на Кубе, Кастро не передал ее русским, как традиционно поступил бы, а столкнул их лбами с китайцами, выжидая, кто больше даст. В результате Пекин получил некоторые решающие компоненты, сыгравшие важную роль в усовершенствовании китайских ракет.
Несмотря на то что в Индии война еще продолжалась, Хрущев нарушил свое обещание поддерживать Китай. В передовице «Правды» 5 ноября не было ни слова об одобрении позиции Пекина. Хрущеву, как и Мао, сотрудничество казалось совершенно неприемлемым, хотя советский лидер стремился не допустить распада коммунистического лагеря.
Мао также к этому стремился, надеясь, что ему еще удастся вытянуть из Хрущева побольше ядерных секретов. Эти надежды окончательно рухнули в июле 1963 года, когда Хрущев подписал запрет на ядерные испытания с США и Великобританией, по которому все участники договора не имели права помогать другим странам овладеть ядерной бомбой[135]. Это означало, что теперь Хрущев стал фактически бесполезен для Мао.
Именно в этот момент, более чем через три года после вывода маоизма на мировую арену, Мао приказал заклеймить Хрущева «ревизионистом». Публичная перебранка обострялась. Для Мао эта полемика служила чем-то вроде международной рекламной кампании маоизма, суть которой сводилась к одному из основных обвинений, выдвинутых против Хрущева: «Современные ревизионисты полагают, что главное сейчас — выживание. Философия выживания заменила марксизм-ленинизм». Сейчас трудно представить себе те времена, когда кого-то мог привлекать такой подход. Однако отрицание желания — и права — людей жить было главным пунктом маоизма.