Довольный сообщением, Галиев одобрительно посмотрел на Шайгельдинова и сказал:

— Мы, кажется, напали на оперативно интересный след. Как вы думаете?

— Возможно, что Базыбековы прибыли к нам не только на жительство.

Они помолчали.

— Особенно активно вели себя Рысбаев и Орха Базыбеков, — продолжал свой рассказ Шайгельдинов. — Одним словом, банда использовала все, чтобы спровоцировать откочевку за границу. По рассказам опрошенных мною жителей, у самой границы банда открыла огонь из музапанов[98] по группе активистов-общественников колхоза «Еректы», которые пытались повернуть беженцев обратно. При этом были ранены два коммуниста — Курам Тойляков и Эмир Аблешев.

— Вот как, — отозвался удивленный Галиев. — Ну, а что собой представляет каракольский уроженец Саурбеков?

— Кенен Саурбеков только родился в предместье Каракола, а жил до 1916 года в Пржевальске, где отец его, крупный бай, имел магазин и вел крупную торговлю. Однако Кенен принимал участие в национально-освободительном восстании казахов и киргизов 1916 года, а после эмигрировал в Синьцзян.

— С отцом и матерью? — спросил Галиев.

— Нет. Со своим малаем — пастухом. С собой они угнали много скота. Отец его умер еще в 1913 году. Хозяйство и магазин остались матери.

Потребовалось еще несколько дней на выяснение данных, характеризующих Базыбековых по нынешнему месту их жительства, — в Энбекши-Казахском районе.

— Надо же, — докладывал Галиев результаты начальнику управления подполковнику Игидову, — Я сначала не поверил. Поехал на место. Это на третьем участке совхоза Садвинтреста. Всего, вместе с детьми, насчитал два десятка человек. Сам Базыбек Абитбеков, восьмидесятилетний старик, официально состоящий на иждивении старшего сына Орхи, имеет свою семью из пяти человек. Его меньшей дочке еще двух лет нет. Орха и его младший брат Ноха — оба семейные и тоже нигде не работают. Только зять Бахыт Талапбаев днем на работе, по вечерам и в выходные дни частенько на Коктюбе пасет скот Базыбековых.

— Не хотят общественно полезным трудом заниматься. На какие же средства они живут? Доходов одного Талапбаева маловато на такую семейку, — спросил Игидов.

— Они живут на отшибе, — ответил немного смутившийся Галиев, — в садах, в стороне от постороннего глаза. Есть у меня еще не проверенное заявление о том, что Орха занимается спекуляцией промтоварами и продуктами питания. Ноха же, говорят, искусный скотокрад.

— Что еще есть у вас? — спросил Игидов.

— Жизнь в семье идет по старому укладу. Зять-то у них мулла — и не простой, самоучка, а образованный. Странным в его поведении является то, что он безропотно покоряется Орхе. Готов по первому его зову, в любое время дня и ночи явиться к нему и, образно выражаясь, пасть ниц к его ногам.

— Да, это, действительно, загадочно. Такая раболепная приниженность может быть следствием зависимости, возможно, обусловленной какой-то тайной, поставившей муллу в подчиненное положение перед Орхой, — сказал проницательно Игидов и тут же спросил: — А что представляет собою Орха?

— Человек крутого нрава и упрямый как бык. Не зря отец опирается на него, во всем советуется с ним. По существу, в подчинении у Орхи находится и Ноха, человек капризный, склонный к авантюрам и рискованным похождениям.

Под стать Базыбековым оказался и их земляк Кенен Саурбеков. Живет в Иссыке, не работает, занимается спекуляцией. Бывая на базаре, встречается там с Орхой, и они подолгу говорят между собой. Видно, давно знают друг друга. Саурбеков на заставе заявил, что из Илийского округа бежал, боясь преследования гоминьдановских карателей.

Подполковник остановил Галиева.

— Подождите немного. Давайте разберемся с тем, что вы уже рассказали. Вы советовались с работниками милиции?