– Ну что там?

Выражение ее лица меня встревожило.

– Сказали, что брони на это имя нет.

Мне показалось, что пол превратился в зыбучий песок, и меня вот-вот засосет.

– Бретт, – Бекка потянулась ко мне, но я вышел из комнаты. Пересек коридор, поднялся на второй этаж, вошел в спальню к родителям. Стал обыскивать шкаф. Проверил карманы всех пиджаков. Все ящики, прикроватные тумбочки. Не нашел ничего. Никаких подозрительных чеков из ресторанов. Никаких чужих духов. Боже мой. Тупик за тупиком.

Я сидел на полу, когда дверь скрипнула. В комнату вошла Бекка. Вид у нее был смущенный. На глаза мои, должно быть, навернулись слезы, потому что она в них двоилась.

– Знаешь, – начала она, опустилась рядом со мной на пол и уселась поудобнее, – когда мои родители развелись, я себя чувствовала совсем как ты сейчас. Тоже искала ответы, будто их брак был мозаикой, а мне только и нужно, что подобрать правильные детальки. Я годами во всем этом варилась, думала, почему же папа нас бросил, в какой момент понял, что мы больше ему не нужны. За каким-нибудь из ужинов, ни с того, ни с сего? Или, может, была ссора, о которой я не знаю? Или он просто разлюбил маму? У меня столько вопросов, и я до сих пор не нашла всех ответов, Бретт. До сих пор. – Она невесело рассмеялась. – Иногда я прихожу к его дому и просто смотрю на него, как полная идиотка! Пялюсь и жду! На прошлой неделе я даже пробралась внутрь и поговорила с его женой! И, самое страшное, я даже не знаю, чего жду. Просто стою в надежде, что настанет день и все наладится. И моя боль пройдет. Иногда я о ней забываю. Так было, к примеру, когда мы сидели у игрового зала и ели «котиков с вареньем». Или когда я работаю в пекарне с мамой и Касси. В такие минуты кажется, что история с папой произошла в прошлой жизни. И мне достаточно того, что мама рядом. Но бывают дни, когда мне безумно тоскливо. Дни, когда я одержима им, когда прокручиваю в голове все до мельчайших деталей, пока не пойму, до чего же это глупо. Иногда люди уходят, Бретт. И мы не виноваты в том, что не подарили им причину остаться. Виноваты они – в том, что даже не стали ее искать. Понимаешь?

Нет, я не понимал. Потому что вплоть до этого момента жил в безупречном крошечном мирке, где у меня были идеальный дом, идеальная карьера футболиста, идеальная семья – все было чертовски идеально. Слишком идеально. И вот проступили вмятины. Трещины. Мне вспомнилось, какой подавленной выглядела мама, когда уронила бокал вина. Вспомнился вечер, когда она плакала в спальне после папиного отъезда в Нью-Йорк. И утро, когда он вернулся, а она стояла на крыльце и молчала. И я почувствовал себя полным идиотом. Как можно было не понять, что вся эта идиллия – это лишь видимость? Притворство? Что если раздвинуть кулисы, взгляду откроются руины.

– У моего отца появилась любовница, – прошептал я едва слышно, будто так можно было умалить правдивость этих слов.

– Да, – ответила Бекка, скользнула ладонью по полу и взяла меня за руку. – Похоже на то.