А рядом с ним – совсем не мама.

Просто в голове не укладывалось. Мой отец ни за что бы не…

Нужное слово никак не шло на ум. Все это казалось ужасной ошибкой. Бесконечным кошмаром.

Отец должен был уехать в командировку. В Огайо. Поселиться в местном отеле. Участвовать в переговорах, общаться с сотрудниками, решать финансовые вопросы. А не кататься ночами по кафешкам с какой-то незнакомой теткой. И уж точно не держаться с ней за руки.

Бекка была права – ночь действительно выдалась темная. И хотя я точно знал, что в той машине сидел мой папа, внутренний голос все нашептывал: а вдруг это не он? И я цеплялся за эту мысль, потому что замешательство куда лучше злости. Когда ты в замешательстве, все еще может разрешиться благополучно; ситуация не кажется черно-белой. И в этой неясной серости еще можно выцепить надежду, которая была мне так нужна.

Лучше уж так, чем убеждать себя в обратном – в том, что это и впрямь был он. Как тогда это понимать? Выходит, никаких командировок нет и в помине? Как так? Ведь он привозил сувениры из всех поездок. Но что кроме работы он делал вдали от дома? Чем занимался в свободное время?

Тут я вспомнил, что на прошлой неделе он вернулся из Нью-Йорка без подарков. А был ли он вообще в Нью-Йорке? Может, и нет. Может, он вообще никуда не уезжал. А?

А может, это правда не он.

Нет, он.

Он.

Утром голова болела так, точно мозги в блендере перемололи. Я проснулся от маминого сообщения. Она написала, что ушла на йогу, а потом поедет обедать. Домой вернется только через несколько часов. Тут на меня тяжелой стеной рухнуло осознание. Моя мама. Моя мама, так любившая отца. Моя мама, прожившая с ним почти двадцать лет. Я вдруг понял, что эта трагедия ранит не только меня. Но и ее.

И решил, что не буду рассказывать ей об увиденном. Пока не найду достаточно доказательств.

Мне нужны ответы.

Я принял душ, позвонил Бекке. Она тут же взяла трубку – наверное, все еще переживала за меня. Мне вспомнился ее голос из темноты, читавший книгу. Вчера он меня успокоил. Внушил мне уверенность. И того, и другого сегодня ужасно не хватало.

– Можешь ко мне прийти? – спросил я.

Через полчаса позвонили в дверь. На крыльце, согнувшись пополам, стояла Бекка.

– Привет, – прошептала она, запыхавшись.

– Бекка… ты что, бежала?

Она шагнула внутрь, пытаясь отдышаться.

– Д-д-да. Мне показалось, что дело срочное. А подвезти меня было некому. Ты как?